Сибирские огни, № 5 - 1983

нейшего памятника тибетской историогра­ фии XVIII в. «Пагсам-чжонсан» ныне ус­ пешно продолжено и углублено (недавно вышла посвященная этой проблеме моно­ графия Р. Е. Пубаева). «Пагсам-чжонсан» представляет собой крупнейшее тибетское сочинение по политической и религиозной истории целого ряда стран Восточной Азии, и обращение к нему В. П. Васильева отнюдь не случайно. Судьба этой работы сложилась печально: она так и не была в свое время опубликована, хотя по многим важным по­ ложениям опередила западную науку и не утратила своего научного значения вплоть до сих пор. Данная публикация дает воз­ можность, пусть и с большим опозданием, восстановить приоритет замечательного рус­ ского востоковеда. В числе новых, успешно изучаемых бу­ рятскими учеными направлений в тибетоло­ гии следует назвать научное исследование уходящей корнями в глубокую древность ин- до-тибетской медицины. Анализ средневеко­ вых сочинений, которых только в Бурятии имеется около сотни (всего же их известно более тысячи), не просто поможет углубить и расширить наши представления об уровне естественнонаучных знаний народов Цент­ ральной Азии, но и даст современной меди­ цине дополнительную ценную информацию, расширит арсенал применяемых ею средств за счет привлечения народной мудрости и опыта, накопленных за долгие века. Рас­ смотрению структуры и содержания одного из интереснейших памятников литературы этого рода — трактата «Чжуд-ши» (создан в Тибете в VIII — XI веках) и изучению принципов его перевода и интерпретации посвящена статья Б.-Д. Бадараева. Весьма оригинальна небольшая по объе­ му работа Б. И. Кузнецова, исследующая проблему историчности легендарного осно­ вателя тибетской религии бон Шенраба. Шаманистическое по своей сути учение бон было широко распространено в Тибете за­ долго до проникновения туда буддизма. Несмотря на большой интерес со стороны ученых, бон до сих пор исследована совер­ шенно недостаточно, и поэтому попытки выяснения тех или иных ее аспектов заслу­ живают особого внимания. Б. И. Кузнецо­ вым предложена интересная гипотеза о том, что первый вероучитель Шенраб, сведения о котором в источниках весьма скудны, был исторической личностью, иранцем по- про­ исхождению. Он жил и проповедовал в Ира­ не во время правления ахеменидского царя Кира II (VI век до н. э.) и был известен под именем Митра, которое впоследствии в бон­ ской и буддистской традиции трансформи­ ровалось в варианты Мура, Матхар, Мат- хур и др. Приведенные автором данные не позволяют считать проблему окончательно решенной, но в целом публикация отражает ясно наметившуюся плодотворную тенден­ цию исследовать культуру Центральной Азии сравнительно-исторически, в сопостав­ лении с историей и идеологией иных этни­ ческих регионов и традиций. Помимо названных статей, читатель най­ дет в сборнике целый ряд других публика­ ций, посвященных как становлению вос­ токоведения (в том числе две статьи о творчестве Г. Ц. Цыбикова), так и его современным актуальным пробле­ мам; значительное внимание при этом уделено истории и культуре Монгольской Народной Республики, развитию И укрепле­ нию традиционных отношений братской дружбы и сотрудничества между МНР и СССР. В целом сборник работ бурятских ученых не только характеризует широкий диапазон ведущихся в Бурятии востоковед­ ных исследований, но и вносит свой вклад в разработку сложных задач, стоящих перед советской ориенталистикой. ВАЛЕРИЙ СЕРГЕЕВ С. А. Гурулев. Что в имени твоем, Байкал! Новосибирск, «Наука», Сиб. отд-ние, 1982. «По-бурятски Байкал называется Был-гал, что значит: был огонь. В незапамятные времена на месте озера Байкал была цветущая долина с массой зверя и птицы. Население занималось охо­ той и хлебопашеством. Потом за тяжкие грехи мирная жизнь бурятских племен была нарушена. Злые боги послали землетрясение: земля провалилась, и в бывшей цветущей долине стал бушевать всепожирающий огонь. Испу­ ганное население обратилось в бегство и стало молить Тэнгри (небожителя) о спасе­ нии. Милостливые боги пришли на помощь; с Хамар-Дабанских гор хлынул поток воды. Между огнем и водой произошла борьба, и побежденный огонь вновь ушел под зем­ лю. Провал заполнился водой, и получилось озеро Байкал»,— так повествует русская легенда, записанная Л. Е. Элиасовым, о про­ исхождении озера Байкал и истолковывает по-своему его название. Посвященная поискам истоков названия озера Байкал, всемирно известного, уни­ кального озера, ставшего в наши дни сим­ волом вечной природы, книга С. А. Гурулева неизбежно затрагивает много других воп­ росов, связанных с историей и этногенезом народов, населяющих теперь и населявших прежде территории, прилежащие к Байка­ лу. «В этом слове, в его истории, открылись нам исторические судьбы многих сибирских народов. В нем видятся целые века, целые эпохи, скупо или даже совсем не обозна­ ченные фактами и хронологическими дата­ ми, фольклорные образы... История слова поведала нам об эпохе «великого смешения народов», когда роды и племена в резуль­ тате политики монгольских феодалов, созда­ вавших империю, делились, соединяясь с осколками и частями других родов и племен и смешивая языки, быт и культуру. В них уже зарождались черты будущих народно­ стей. За словом проступает облик народов, живших вокруг Байкала»,— пишет автор книги. Первые упоминания о сибирском озере- море в русских источниках относятся к XVII в. Встретившись на берегах озера с эвенками, русские землепроходцы переняли их название: Ламу (море), но потом пере­ шли на распространенное среди многочис­ ленного бурятского населения Байгал, пере­ делав его на всем знакомое Байкал. Суще­ ствующие версии происхождения слова бай­ гал: древнетюркская, бурятская, якутская, тибетская, арабская — подробно рассмат­ риваются автором, но основное внимание С. А. Гурулев уделяет бурятской и якутской,