Сибирские огни, № 5 - 1983

— Что ж ты, богатырь, плачешь? — смеялся Барга-Нима.—Ты же сын чабана, крепись! Кого ты испугался, ягнят? Смотри, какие они мягонькие да беспомощные... А, Баторка? Смотри, какие они доверчи­ вые, они не кусаются, не бодаются, детей любят... Барга-Нима ласково наговаривал сыну, и тот стал понемногу зати­ хать, с любопытством косясь на ягнят. — На, погладь ягненка, погладь,—уговаривал его Барга-Нима,— смотри, какой он пушистый и беленький. Он только вчера родился, а уже на ножках крепенько стоит, потрогай его... Осмелевший ребенок вдруг схватил ягненка за ушко, и тот заблеял отчаянно, как будто призывая на помощь. Барга-Нима расхохотался. — Ух, что ты делаешь. Больно же маленькому баранчику! И Баторка начал обеими ручками гладить ягненка, тихонечко приговаривая: «Баранчик... баранчик...» Бутэдма, вошедшая в базу, стояла, улыбаясь. Она давно наблюдала за отцом и сыном, и нежность светилась в ее глазах. «Какой ласковый, оказывается, Барга-Нима... Сколько у него слов находится, сколько любви к этому малышу... Бедная Дулсана, не увидит...» Баторка, заметив ее, подбежал к ней и обхватил руками ее колени. Он был очень привязан к женщине, заменившей ему мать. Бутэдма, взяв ребенка на руки, повернулась к Барга-Ниме: — Идите обедать, а то суп остынет. Возьми Баторку да укутай по­ сильнее, мороз на улице, а у него ушки открытые.—Она поправила шапку у ребенка.— И быстрее возвращайтесь. Скоро должен Дармажап пригнать овец с водопоя, надо успеть корм по клеткам разнести. Так что не мешкайте,— закончила она уже приказным тоном. Барга-Нима, взяв у нее сына, чуть нагнувшись, вышел из базы и ускоренным шагом направился в дом. Загуляла, засвистела по Юройской степи мартовская метель. Се­ рое небо, как огромное сито, сеяло сухую снежную крупу. Холодом дышали снежные равнины. Трудное время наступило для животноводов. Им бы радоваться весне. Да как радоваться, если с весной наступала бескормица, которая особенно отражалась на молодняке? Да и холод забайкальской весной был особенный — резкий, сквозной... Старый «газик» с трепещущим на ветру брезентовым покрытием круто развернулся у дома Бутэдмы. — Здравствуйте! Сайн байну-у, Бутэдма Базарсадаевна и Барга- Нима Зундуевич! Я за вами... Бутэдма прекрасно поняла, зачем приехал парторг, но из какой-то, самой ей непонятной, строптивости сделала удивленный вид. — За нами? А куда это мы должны ехать? — Она даже плечами пожала. Но Цыбиков уже понял характер этой женщины и поэтому, чуть откашлявшись, торжественно произнес: — Бутэдма Базарсадаевна и Барга-Нима Зундуевич, правление просило меня заехать за вами, чтобы отвезти вас на совещание живот­ новодов. Начало в два часа, так что прошу собираться... Но Бутэдма важно ответила: — Вы уж подождите нас, Владимир Балданович, у нас на ферме дел еше много. Нужно накормить овец, ягнят напоить... — Ну, коли так, то вы пока делайте свои дела, а я тем временем за другим передовиком съезжу, за Даба-Жалсаном. Когда загудел мотор, Бутэдма опять спохватилась: «Да что это я снова завелась? Парторг ко мне с таким уважением, вниманием, а я, дурная баба, норов свой показываю»... Ока открыла обитый жестью старый сундук, достала темно-синее шерстяное платье, белую нейлоновую рубашку для Барга-Нимы, включила утюг.