Сибирские огни, № 4 - 1983

Обед мы совместили с оперативным совещанием. Удивила меня энергия, с которой каждый просил себе слова. Душа требовала разряд­ ки. Поделиться пережитым за осень. Решили, чтобы не затягивать вре­ мя, говорить только о том, на сколько дней осталось уборки, сколько на­ мерены продать и какие есть предложения. Первой отчиталась Варвара Андреевна: — Пшеницы осталось на день, картофеля на два... Зерна намерены продать два плана. В помощи никакой больше не нуждаемся... — Нам всех работ осталось на два дня. Продадим два с небольшим плана...— продолжил своеобразную перекличку Горбань. — Пшеницы осталось на пять дней,— рапортовал Мельчаков, пос­ ле этого сделал паузу и добавил:—Не откажусь от помощи комбайна­ ми, машин бы десятка три... Потому что от.нас ушло несколько комбай­ нов и несколько машин к починковцам... Тогда и мы уложились бы в два дня. Есть у нас еше и картошка. Она крупная нынче уродилась, требует много людей. Просим сотню человек на два дня. Продать сможем тоже, как и «Заря», в пределах двух с немногим планов. — Готов направить в «Горизонт» хоть сегодня пятнадцать комбай­ нов. А еще лучше —завтра,— заявил Дмитрий Петрович Громов.— Уборки у нас на полсуток. Теперь уже мы знаем свои возможности. Продадим два с половиной плана... Громову прокричали «ура». Он опустил глаза, отвернулся к окну. Я увидел его левую щеку, по ней к виску разбегалась рябь морщинок, он не то улыбался, не то плакал. Не было, должно, в его жизни еще таких сладких минут, такой радости от свершившейся работы и ра­ дости от вернувшегося доверия товарищей. Варвара Андреевнна тоже пообещала послать в «Горизонт» завтра свои комбайны. Татаринов сидел с бумажкой и кивал мне: дескать, глядите, наши расчеты подтверждаются. Можем продать еще миллиона полтора. Я намерился подняться и сказать об этом, но меня опередил Кучумов. — Спасибо механизаторам. Спасибо всем,— заговорил он в за­ думчивости, оглаживая пальцами переносье.— Итак, заканчиваем уборку второго числа. А десятого октября заканчиваем посадку лесных полос, скирдование соломы, вспашку зяби. А также завершаем работы на прудах и делаем последние рейсы с хлебом на станцию... Сейчас нам нельзя размягчаться. Сделаем, товарищи, последний рывок! —Тут Глеб Гурьевич взглядом спросил меня, буду ли я говорить, я покачал головой, и он сделал широкий гостеприимный жест рукой.— А теперь, товарищи, возьмемся-ка за фирменные сибирские пельмени, они уже приспели. Пельмени принес в зеленом баке и поставил среди столов на широ­ кую табуретку сам председатель райпотребсоюза; он был в поварском колпаке, фартуке и с черпаком за поясом. Ели быстро, хотя никто никого не торопил. На улице тем временем туманная изморось перешла в дождь, мелкий, сеящийся. Потемнели деревья, вся улица за окном. Потемнели лица людей. Опять ломаются наши расчеты. Больно было думать об этом. Может, вот эта боль и то­ ропила товарищей. Кто-то скоро скомандовал: «По ко-о-ням!» И зал опустел.'Остались в нем зеленый бак с наполовину недоеденными пель­ менями да рядом с ним.в белом высоком колпаке растерянный предсе­ датель райпотребсоюза. Потеплело, даже нет-нет да проглянет солнышко. Березы роняют лист, а тополя давно оголились. Улетели птицы. В полях только тракторы допахивают зябь. Вся жизнь на токах. Опять на телефоне Гаранин, опять со своим беспокойством насчет восьмого миллиона, хватит ли у нас зерна. Я отвечаю определенно: не только хватит, но и останется. — Машины, значит, от тебя не отзывать? — Еще пятидневку подождите, Алексей Акимович. Вывезем вот все, что можем, тогда и забирайте.