Сибирские огни, № 4 - 1983

союзное заочное литературное объединение при издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», главная цель которого—оказание помощи молодым талантливым авторам, в первую очередь на ударных комсомольрких стройках страны, постоянно поддерживает контакты с литобъединениями БАМа, Саяно- Шушенской ГЭС, «Атоммаша», Иркутской, Челябинской, Томской и других областей. Конкретным результатом таких творческих контактов и является каждый новый выпуск альманаха «Истоки». «Исто»и»-82 составили свыше тридцати поэтов и почти два десятка прозаиков. Де­ ло, конечно, не в количестве, но, согласи­ тесь, более полусотни новых имен сразу — это внушительно и говорит о том, что наша литература обладает значительными ре­ зервами. Попутно заметим, в альманахе не­ мало сибиряков: новосибирцы Т. Набатнико- ва, В. Курносенко, А. Михеев, читинец Г. Ко­ пытни, иркутянин Г. Кольцов, уроженец Но­ восибирской области С. Комиссаров... Итак, с чем же идут к читателю молодые поэты и прозаики «Истоко®»-82? Может показаться удивительным, но са­ мой важной темой поэзии альманаха ста­ ла—война. Ей посвящена значительная и, наверное, лучшая часть стихотворений. «Я родился за год до войны» (Ю. Неизвест­ ный), «Эхо войны», «Вдова» (А. Кузмичев- ский), «Атака» (Г. Зайцев), «Солдаты воз­ вращаются с войны» (В. Крикуненко)... Как видим, сами названия многих стихотворе­ ний говорят за себя. «Память мне покоя не дает»,—пишет Ю. Неизвестный и становится понятным, по­ чему обращаются к теме войны невоевав­ шие. Правда, под памятью здесь подразуме­ вается не только и не столько память оче-, видца (хотя и встречаются стихи, навеян­ ные ею), сколько благодарная память моло­ дого поколения, та самая память, что не да­ ет забыть, что «за нас дрались бойцы и в нашу память марш Победы врезан» (В. Кри- куненко), и которая нас, нынешних, настой­ чиво призывает к сохранению мира на зем­ ле, «чтобы земля не стонала сырая, чтоб ее не кромсал искореженный взрывом металл» (Г. Зайцев). И не случайно тема войны у многих поэтов альманаха органично сопря­ жена с любовью к Родине, к родной земле и природе, с темой созидательного труда на благо своей Отчизны. Ведь мир, труд, чувст­ во патриотизма — те главные измерения бытия, в которых существовал, существует и будет существовать человек. Разумеется, далеко не все интересно и ху­ дожественно полноценно в поэтическом разделе «Истоков»: немало шумных декла­ раций по поводу очевидного, встречаются бледные, невыразительные строфы и стихот­ ворения, однако в общем перед нами доста­ точно цельный и свежий по поэтическому взгляду мир гражданской (преимуществен­ но) лирики молодых. В меньшей, может быть, степени, но «эхо войны» ощущается и в прозе альманаха. И. Крамаренко в рассказе «У Дарницы, на берегу Днепра», В. Рыбин в «Солдатской звезде», С. Комиссаров в рассказе «Дорога в Ракиты» пытаются понять, почувствовать психологию человека военного поколения. М. Шутов в новелле «Деревья без вершин» и А. Сизов в рассказе «Три покссева» стре­ мятся передать всю жестокость и несправед­ ливость войны через личное ее ощущение обожженной памятью детства. Надо сказать, что вообще память (не только о детстве — о любви, о скитаниях по свету, о начале своего духовного станов­ ления, об историческом прошлом страны) стала доминантой, определяющей -движение творческого сознания молодых поэтов и прозаиков «Истоков»-82. И это, естественно, ибо с памяти и начинается художник. И пре­ дельно четко единую многомерность памяти выразил А. Сизов в рассказе «Три покссе- ва»: «А я стоял и отчетливо сознавал, что никогда не сотрутся в памяти эти картины, как не прекратится связь с ним, с твоим прошлым, с твоими истоками, и незримая эта нить от прошлого через тебя, песчинки в истории, протянется дальше, к будущим временам. И нельзя, никогда нельзя ни оборвать эту вить, ни позабыть о ней хоть на минуту...» Правда, молодому художнику ни на ми­ нуту не следует забывать и о том, что па­ мять художническая не тождественна на­ шей «дежурной» памяти, впитывающей в себя все без разбора. Она и отличается как раз способностью жестко отбирать самое значительное и типическое. Игнорируя это непременное условие, пишущий рискует скатиться к описательству, зариеовочности. Так, на мой взгляд, случилось с этюдом А. Михеева «Дрова для костра», где тон­ кая акварельная лиричность, не наполнен­ ная никакой отчетливой мыслью или чувст­ вом, кроме банальной «охоты к перемене мест», в конце концов лопается, как радуж­ ный мыльный пузырь, оставляя в душе ра­ зочарование по поводу того, что лирический герой, выписанный необычно, прочертил не­ босклон рассказа и исчез в никуда, появив­ шись ниоткуда. Необязательностью отличаются и «Обыч­ ные воспоминания» Е. Пазимой. Более того, аморфность «воспоминательного процесса» в этом рассказе не согласуется с верным в принципе выводом в финале — «детство мудро: предметы не суть». У молодой же писательницы, судя по ее экскурсоводче­ ским описаниям улицы Воровского, получи­ лось наоборот. Читая «мемуаристичесвие» рассказы ав­ торов «Истоков»-82, замечаешь одну осо­ бенность: воспоминания детства начинают работать на полную мощь, играть новыми красками чаще всего тогда, когда они вхо­ дят в соприкосновение с сегодняшней соци­ альной злободневностью. Вот вроде бы традиционное воздыхание по ушедшему де­ ревенскому детству в рассказах В Пшенич­ никова «Машка» и И. Дедова «Деревенские мотивы». Ан нет: авторы не ушедшим ум-и- ' ляются, а, глядя на минувшее, настоящим и будущим озабочены. Волнует их, что с на­ стающим благополучием постепенно исчеза­ ет из человеческих отношений духовность, мелеет нравственность. Радуется, от всей души радуется мать лирического героя то­ му, что хорошо, сыто жить нынче стали, но и тревога примешивается к этой радости, горечь: «Митя, ведь люди вроде как поме­ шались на деньгах! На уме только деньги! Жадные, завистливые стали». Мысль о праг­ матизме, вытесняющем духовность, зву­ чит , и в других рассказах альманаха. Молодые авторы сборника наглядно пока­ зывают, что уродливое это качество может т