Сибирские огни, № 4 - 1983

Зегзицею незнаемой рыдает И говорит, рыцаючи, она: «Зегзицею по синему Дунаю Сегодня на рассвете полечу. Над полем Половецким пролетая, Бебрян рукав в Каяле омочу. Зегзицею сегодня утром рано Я в сторону чужую поспешу. Утру на теле Игоревом раны И дорогого ладу воскрешу». В Путивле рано утром, на забрале. Тоски по князю Игорю полна, Рыдает Ярославна, и в печали Так говорит, рыдаючи, она: «О ветр-ветрило! В разные пределы Ты мог бы полететь. Так почему На легких крыльцах хиновские стрелы Ты мчишь навстречу ладе моему! Тебе ли мало веять в горней сини, Лелеючи на море корабли! Зачем мое веселье, господине, Развеял по ковылию вдали!» В Путивле-городе, на забороле. Тоски по князю Игорю полна. Рыдает Ярославна, глядя в поле, И говорит, рыдаючи, она: «О Днепр Словутич! Ты сквозь все преграды Путь в землю Половецкую пробил. Лелеял Святославовы носады И до полка Кобякова носил. Течешь ты, господине, на просторе. Так прилелей же милого ко мне, Чтоб слёз к нему не слала я на море. Чтоб не страдал он в дальней стороне!» В Путивле рано утром, на забрале. Тоски по князю Игорю полна. Рыдает Ярославна, и в печали Так говорит, рыдаючи, она: «О солнце, трижды светлое светило! Для всех ты, солнце, красно и тепло. Зачем ты воев лады погубило. Лучом своим горячим обожгло! Ты жаждою им луки напрягаешь, А тупы наполняешь им тоской. Зачем ты, господине, не желаешь Дорогу князю указать домой!» 2 Полночну морю стоило всплеснуть — Сморцами огненными мглы объяты: То князю Игорю Бог кажет путь На землю Русскую, к престолу злату. Погасли зори. Ночи нет конца. Спит или бдит — покоя князь не знает: Он мыслию от Дона до Донца Широкие поля пересекает. За Игоря готовый умереть. Вот свистнул’ комоня Оалур в туманах. А Игорю велит он разуметь: Тебе не жить,' князь Игорь, у поганых! Решайся, князь! И дрогнула земля От топота, травой всшумела свежей. И вот они в широкие поля Из половецких поскакали вежей. А Игорь, устремившийся вперед, Ко тростию помчался горностаем И белым гоголем по глади вод Поплыл, для половцев недосягаем. На борзого он ввергся жеребца, И соскочил с него он волком босым, И побежал к излучине Донца По сребряным, на травы павшим росам. И полетел он соколом к своей Земле родной, которой так был нужен, Сбивая то гусей, то лебедей Себе на завтрак, и обед, и ужин. Коль Игорь птицей-соколом под мглой Летит, путин железных сбросив бремя, Влур скачет волком по траве степной. Студеную росу труся собой,— Ведь борзых комоней жалеть не время! 3 Во сне ли, наяву ли было это! — Промолвил князю Игорю Донец: «О Игорь-князь! Что мечешься по свету! Забудься, успокойся наконец. Спешить на землю Русскую не надо. Останься здесь и нег моих вкуси. И уж не будет Кончаку досады. Тебе величья, радости Руси». Ответил Игорь: «О Донец! Не много Тебе величья будет оттого. Что князю преграждал ты путь.дорогу. На волнах убаюкивал его. Под сенью древа князя мглою сонной Ты одевал и стлал ему кровать На сребреных брегах травой зеленой. Чтоб начал о Руси он забывать. Ты гоголем стерег на водной глади. На быстрых струях чайками стерег, А в небе — чернедями, зорко глядя. Чтоб от тебя он вырваться не смог. Не так ли, молвят, Стугна, речка злая, В которой мало собственной воды. Ручьи чужие жадно пожирая, В былые дни наделала беды! — Под князем Ростиславом на чужбине. Наполнившись водой, подмыла брег И погубила юношу в пучине. Брега Днепра закрыв ему навек. Рыдала мать и люди все рыдали По князе юном, сгинувшем вдали. Цветы уныли от тоски-печали, А древо преклонилось до земли».