Сибирские огни, № 4 - 1983

жали Ивана. Он не мог об этом не думать, но и рассуждать тоже не мог. Ему предстояло вжиться в это странное, невозвратное отсутствие отца. Придорожные кусты начали редеть, разбегаться, обнажая синеву, пока вдруг не исчезли совсем. В серой дорожной сухости деревенской улицы «Жигули» продвигались нырками. Ворота скуратовского двора, распахнутые настежь, все эти дни не затворялись. По двору и по дому с хлопотливой по-хозяйски занятостью сновали чужие люди. До странно­ сти непривычно скрипелй доски ступенек высокого крыльца. На кухне звенели кастрюли, миски, ложки. Сквозь этот звон непросто было шаг­ нуть через приступок в горницу. Ивану представлялось, что там вновь замлеет он перед небывалой еще в скуратовском доме встречей, когда почти вбежав, оробело, уголками глаз видя расплывшуюся блеклую жел­ тизну скулоострых щек неудобно, навытяжку лежащего отца, полным взглядом он потянулся к матери в неосмысленном детском стремлении спрятаться под ее защитой. Однако из-под черной каймы платка, из мор­ щин лица взглянули полные отрешенной неответности и незнакомое™ глаза. Иван не пошел в дом, остался во дворе, гудевшем приглушенным говором. Нежаркий августовский пополудень сгущался' блестящими летучи­ ми паутинками над красно-зеленым ягодным палисадом, над огородом с пожелтевшими огуречными грядками, с опущенными к земле тяжелыми кругами подсолнухов. Ефросинья вышла на крыльцо, и в ограде стихло. Она медленно спустилась по голосистым ступеням крыльца, оглядела двор, и Ивану показалось, что мать будто хотела что-то сказать ему. Он было привстал, но она, не останавливаясь, пошла к огородной калитке, вышла, как всег­ да тщательно закрыв ее за собой, и скрылась за домом. Разговор во дво­ ре возобновился. — Ефросинья еще совсем молодуха,— заметила одна из бартеньев- ских. Их на похороны старика Скуратова приехало много. Директор вы­ решил грузовик,— бывшего председателя сельсовета помнили и ува­ жали. — Чего ты хошь? Она чуть не вдвое моложе Лукьяна-то! — глядя вслед хозяйке дома, ответила женщина постарше. — Ну уж и вдвое,— не согласилась стоявшая с ними рядом мест­ ная.— Просто мужики изнашиваются более: от табачища да от водки! Они к нам приехали — у нее уже все трое были, ребятишки-то... — Он ее девчонкой и взял. Во время войны. А ребятишки что. У ме­ ня у самой к двадцати годам двое за подол держались.—Женщина затянула туже концы платка род подбородком.—Лукьяна-то из района прислали. Когда по ранению руку потерял, с фронта вернулся... Он, Лукьян-то, хоть и без руки был, а свое ни в жизнь не упускал, царствие ему небесное! — старательно, но неумело перекрестилась женщина... Об Лукьяне шел разговор и среди мужиков, сидящих в противопо­ ложной стороне от женщин на посеревших от времени тесинах. Иван, проводивший взглядом мать, тоже подошел к этой компании. Мужики потеснились, освобождая ему место возле Алексея, такого же, как Иван, высокого, круто обкатанного в широких плечах, с тонким туманом седины в густых светлых кудрях. Иван вполуха слушал мужицкие разговоры, при этом каким-то неожиданным для него самого взглядом некоторого удивления, полуза­ бытого узнавании, разглядывал до последней щепочки знакомый двор, заполненный неподдельно скорбящими односельчанами. Взгляд его медленно передвигался с постройки на постройку, пока не остановился на далеком, видневшемся за огородом бугре. Лобасто и голо высунулся он в сторону деревни, словно бы постав­ ленный в давние времена для испытания коня на силу, а ездока —на ре­ шимость. Там, под кронами дальних сосен, выглядывающих темными вер­ шинами из-за щролысины бугра, петляет старая дорога. Нынче по тому лесному пути ездят редко, только разве за сеном. По низине отсыпали 1о4