Сибирские огни, № 4 - 1983

Приснилось мне, что надо мной в печали Стояли люди, головы склоня, И черной паполомой одевали На сей кровати тисовой меня. Потом мне снилось пиршество большое. Там черпали мне синее вино, И сочетало буйство молодое Со зрелостью и крепостью оно. И был еще среди видений странных Великий жемчуг — видел я во сне: Из тощих тулов толковин поганых Его на лоно высыпали мне. И нежили меня, как в дни былые. Но, глянув вверх, я увидал в тоске. Что кнес, державший доски золотые. Исчез и кров висит на волоске. И видел я еще, глазам не веря, Открытым златоверхий терем мой. И враны босувы влетали в двери Свободно, словно бы к себе домой. И надо мной дурными голосами Возграивали с вечера всю ночь: — У Плесньска на Болони Беша дебрь Кисаню! * — И к синю морю уносились прочь». 2 Бояре же, молчавшие доселе. Сказали: «Князь, тоска нас извела. То ведь два храбрых сокола слетели С насиженного отчего стола. Уж не вернуться соколам с чужбины: Поганые им крыльца подсекли, А их самих в железные путины Опутали среди своей земли. Темно ведь было ныне в день Троянов, Затмилась вдуг Троянова тропа. Два солнца красных скрылись средь туманов. Погасли оба огненных столпа. А вместе с ними -г- племя молодое — Два месяца, Олег и Святослав, Заволоклись сгустившеюся тьмою, Всю горечь пораженья испытав. Тьма свет покрыла на реке Каяле, И все исчезло в наступившей мгле. • Я не счел возможным дать перевод этой фразы по двум причинам: во-первых, Святослав воспроизводит слышанную им во сне речь воро­ нов, не понимая ее смысла,— для него и для бояр эта фраза сказана на «вороньем», как бы иностранном языке; во-вторых, на вариациях звуков этой фразы во многом основано толкова­ ние мутного сна боярами: имя ШАРОКАНЮ об­ разуется из «беША дебРЬ КисАНЮ», «на Болони беша* дает «вспеша на брезе», «дебрь» превра­ щается в «Див» и в «девы» и т. п. - Напомню, что граяние воронов означает: У Киева на Горах появилась дверь для погани, т. е..у Русской зем­ ли отворились ворота Полю. То половцы, ликуя, поскакали По Русской нашей горестной земле. И сгинули, промчавшись в злобе дикой. Как пардужье гнездо. Бог знает — где. И вот что худо: к буести великой Путь указали хиновской орде. — Уже неволя треснула на волю. Уже снеслася на хвалу хула, Уже упал на землю Див, и Полю Он больше причинить не сможет зла! То готских красных дев Слышны напевы. Тогда, как наши жены слезы льют,— От радости ликуя, вражьи девы На бреге моря синего поют. Бряцая русским златом утром рано. Пророчат время бусово они. Лелеют месть злодея Шарокана, Чья тень являться стала в наши дни. А мы давно веселья не знавали. Что делать, князь! Наставь и укажи».— Так мудрые бояре толковали. Прославленные русские мужи. И головы понурили сурово, О том, что им открылось, рассказав. 3 Тут изронил великий Святослав С слезами смешанное злато слово: «О Игорь-князь и Всеволод! Не лить Мне б слезы горя, а гордиться вами. Да слишком рано начали квелить Вы землю Половецкую мечами. За славою в далекие края Помчались вы, не думая о ранах. Бесчестно вы сражались, сыновья. Бесчестно проливали кровь поганых. Из харалуга храбрые сердца Сковали вам, а в буйстве закалили. Что ж седине серебряной отца Вы ненароком, дети, сотворили1.. А уж не вижу власти моего Возлюбленного брата Ярослава. Иль мало сил и воев у него, Чтобы найти на половцев управу! Где города Чернигова полки! Где были и могуты, и татраны! Где властные шельбиры, топчаки, Ревуги и ольберы-великаны! Те с засапожниками без щитов Полки способны клиром уничтожить. Кто славу звонкую своих отцов Стремится постоянно приумножить. Но, жить решившие своим умом. Сказали вы: «Помужествуем сами! Отцов и дедов наших превзойдем. Прославившись великими делами». А диво ль стару сбросить с плеч года! Коль сокол в мытех, братия, бывает, Родительская воля не преграда, Коль пожелают соколы добыть Тьмутороканя, сказочного града, А либо Дон шеломами испить.