Сибирские огни, № 3 - 1983

ками забавляется — тормознется. Баечку ей из армейской службы, анек­ дотец, а там, если Валюха приветлива, в настроении — и поцелует, и прижмет. Скраснеет Валюха, заволнуется, а он ей ручкой приветик, и на ток. Когда находила блажь, брался за деревянную лопатку, помогая девчатам разгружать и нагружать машины, шуровал плицей у зерно­ пульта. Работал, стервец, с природной деревенской хваткой. Выгадывая момент, когда под разгрузку становилось одновременно несколько ав­ томашин,- вызывал на спор парней-студентов. Заключали пари, лезли, в кузова. Колька начинал с прохладцей, перемигиваясь с девчатами, балагурил. И набирал, набирал обороты. Лопата мелькала, как лопасть винта. Первым и в этот раз управившись с разгрузкой, скатился по вороху в ноги девчатам, хватал их за колени, барахтался, осыпая золотистым зерном. Управляющему порядком надоело это 'Колькино бездельничанье, но приходилось терпеть. Андриан Изотович лишь бросает на ходу: — Говорил с завгаром, он взял тебя на заметку. Глядишь, через тебя и машинешку еще одну пробьем. — Колеса приспущены, а ты гоняешь,— укоряет его Колька, выше­ лушиваясь из вороха; пшеница течет с него ручьями.— Подкачал бы. Андриан Изотович останавливается и скребет затылок: — И в самом деле, доезжусь однажды. Резина нынче дороже самой машины. — Давай ключи,— говорит равнодушно Колька, косясь на девчат,— займусь, так и быть. — Это другой разговор,— веселеет Андриан Изотович и подбрасы­ вает ключи.— Лови. '— Заодно... разрешите проверить автомобиль на ходу, товарищ командующий? — Проверяй,— смеется Андриан Изотович и предупреждает: — Ручник не держит, наладь. — Девчата! — кричит Колька, изрядно повозившись с «Москви­ чом».— За мной! Прокачу на личном лимузине товарища Грызлова. Андриан Изотович добродушно смеется: — Ловко! Выходит, обжулил командующего? Смотрите, девчата, прокатитесь, но чтобы не обижаться потом. Сердце снова пошаливает. Нет-нет и сдавит его тисками. Андриан Изотович подсаживается к весовщику, растирает грудь: — Ну? — До вчерашнего не дотягиваем,— говорит Игнаша Кауров. — Должны перекрыть,— успокаивает Андриан Изотович.— Колон­ ну с прицепами обещали в ночь. Ветер налетал порывами, гнал полову. — Ворох-то крайний распустили или горит? Игнаша кивает, водя толстым пальцем по графам конторской книги, угукает. Гисочки делают свое дело. Сжимаются, сжимаются. Вот она, наг­ рада за все мытарства да переживания, за вечную бессонницу и вечные сомнения. Кому-то кажется: управляющий — праздная должность. Повелевай, милуй и казни, загребай чужую славу. А кто помилует его? Кто когда снимал тяжесть с его души? Разве что Таисия прижмется к холодному боку, шепнет: «Ну че ты совсем как чужой? Да плюнь ты, не переживай...» И будто уплывут все горечи, исчезнут ферма, ток, силос­ ные ямы, сеновал, пыхнут костерком так, и не разрешенные проблемы. И скакнет сердчишко в радостную высь. Но приехали, уж и на Таисию, самую дорогую сердцу, самую близкую и вечную, нет силушки и огня. Как скажешь, что страсти уходят из тела раньше, чем жизнь? И мыслен­ но благодарил жену за преданность и великое женское терпение, за то, что умела прощать, что беззаветнее других ласкала и ласкает по сей 84