Сибирские огни, № 3 - 1983

начинал закисать, а встретившись, не находил в этой встрече ничего, кроме остро знакомой и всегда неожиданной боли, которую непременно причинял ему Грызлов. И все же этой острой боли ему хотелось все чаще и чаще. Андриан Изотович давно заметил, что всякая офиииальщина в отношениях — это как бы бег по давно проторенному и всем известно­ му руслу. Скорость его, места перекуров бывали заранее известны, ко­ нец — предсказуемый и редко приносящий удовлетворение. А погово­ рить так вот, в полный накал, выскрестись до донышка, вселить части­ цу своего беспокойства в собеседника, от которого все, что они делают совместно, зависит куда больше, чем от самого тебя, заручиться, на­ конец, в чём-то важном предварительной поддержкой — совсем другое дело. Андриану Изотовичу теперь требовались широкие директорские полномочия для выколачивания леса в леспромхозе. Всеми силами склоняя на свою сторону директора, он был близок к цели, но будто бы вдруг забыв о ней, заговорил совсем о другом. Но, заметив, как директор снова нахмурился, он перешел к перво­ начальному разговору, ради которого и приехал: — Если пилораму теперь поднимем, то ждать с моря погоды боль­ ше не могу, лес теперь для нее нужен, чтобы пилила. Благословляйте на добывание, Николай Федорович. Кожилин поднялся: «Сегодня грешить помогай, а завтра голову руби грешнику? Непривычно, знаешь, все же воевали вместе». — Повинную голову меч не сечет,— подмигнул разухабисто Андриан Изотович.— Мы тоже научены виниться. — Действуй в пределах разумного, а я в районе почву прощупаю, амортизаторы тебе и себе подготовлю. С тобой, Изотыч, и до пенсии не доживешь. Вытурят. Г Л А В А С Е Д Ь М А Я 1 Небывалые горы хлеба на току. И золотистый дождь всюду. Зер­ нопульты — как дождевалки, только золотыми струями бьют, не сереб­ ром. Струи толстые, летят высоко на ветер и опадают, очистившись от легких примесей и половы. Появляется на току управляющий, и все начинает вертеться с но­ вым ускорением. И будто бы дальше бьют на глазах толстеющими стру­ ями зернопульты, проворнее скребут лопатками погрузчики, веселее снуют машины. И Колька Евстафьев, вторую неделю бьющий баклуши, к вечеру тут же. Заявляясь раненько в контору, подавив могучей грудью перильцы крыльца и поплевавши семечками, пока лужок перед конторой не опу­ стеет, он забивался в Нюрхину конуру, мял сдобное, податливое тело уборщицы. Исполнив одну часть обязательной программы, отобедав и повалявшись в прохладе сенец, приступал к другой, часов с трех-четырех возникая в магазине перед Валюхой Козиной. Что его тянуло в магазин, он и сам не знал. Валюха — бабенка подвяленная, но намазанная да на­ крашенная, в облачке редкостных по силе воздействия на мужскую психику духов, с обещающей полуулыбкой. Обращение, опять же, ма­ неры. На расстоянии — звезда экрана, в известном смысле. Недоступ­ ность ее теперь казалась условной и воображение подсовывало соблаз­ нительные видения. К тому же Валюха ему представлялась поаппетит­ нее пресной Нюрки, и, не встречая предостерегающей строгости, он был рад между делом поухлестывать за нею. В магазине он задерживался по обстоятельствам. Людно, бабий базар — смывался, прихватив пачку «Казбека». Скучает Валюха, конфет- 83