Сибирские огни, № 3 - 1983

ного развития — принцип экономической заинтересованности самого рабочего... Я вам и целины еще поднаворочаю, и новую улку выстрою получше вашей этой казенщины из кубиков, и животноводство снова подниму, но главного у меня и у людей не будет — твердой опоры под ногами, той самой экономики. Мне постоянство нужно, гарантированная определенность, а не ваши волевые вскрикивания. И чтобы не убытки приносить государству, а прибыль. Земледелец должен быть земле­ дельцем, хозяином, а не попрошайкой. — Убытки совхоза сложились из убытков тех же хиленьких кол­ хозов, которые нам пришлось объединить,— не сдавался Кожилин, во всем этом споре выискивая какую-то свою точку опоры. — Дважды неправда,— стоял на своем Андриан Изотович.— Во- первых, наш колхоз «Красный партизан» слабым не был, нас ликвиди­ ровали волевым порядком, чтобы новый совхоз поддержать, а во-вторых, при объединении государство скостило долги слабым, с головой увяз­ шим в кредитах и займах. — Но уровень-то хозяйствования оставался еще долго прежним. Только-только начинаем расправлять плечи. — Приехали! Уровень тебе, Николай Федорович, низкий достался, условия никудышные! А мы не сами на тот уровень скатились? И ты это тоже хорошо знаешь, мы гремели и успехами колхозными. Перед войной-то, вспомни-ка, а? Какая слава шла о колхозах! — Не обижайся, Андриан Изотыч, но иной раз меня так и подмы­ вает обозвать тебя политически неграмотным. И городишь, и городишь... Скачешь, как воробей по мякине, в которой и зерна давно нет. — Я не обижусь, но и вы не обессудьте. Ваша политическая гра­ мотность иной раз хуже начетничества. Она... как бы пояснее... ну, за­ жигание с опережением. И лупите по головкам шатунов, а головки еще не достигли верхней точки. Грамотность! Кабы зрелость у каждого была политическая — другое дело. Кабы каждого из нас за те поломанные шатуны спрашивали со всей строгостью, мы бы скорее поумнели и гра­ мотными бы враз стали. Вот скажи, можно дальше жить без воровства или нельзя? Скажи, сколько получали твои рабочие в среднем за месяц в последние три-четыре года и что на эти деньги можно купить? Не ска­ жешь? Такая арифметика тебя не волновала? А что из такой петрушки выходит — приведу свежий пример. Вчера, вам спасибо, помогли, раздо­ был досок для ремонта кормушек в коровниках, а сегодня половины их уже нету, растащили по дворам. Безобразие? Конечно, и слов нет. Люди плохие? Брехня. Они приходят: дай, пол подгнил, крыша провалилась, течет, окна- двери пришла пора менять: а мы — с большой радостью, Иван Иваныч, спасибо, что зашел, возьми да обновляйся! Так, да? Так как я должен ставить вопрос? — У тебя одна тема,— болезненно поморщился Кожилин. — Одна. У кого что болит, тот о том и говорит. Мы нынче отказа­ ли человеку, завтра отказали, ему деваться некуда, послезавтра он сам возьмет. Наказывать кинемся? Как бы не так. Смолчим, потому что нам же и выгоднее — смолчать. А дальше? А дальше он возьмет, в чем ни­ когда и не нуждался. Вот как оно нам это выходит боком. Соблазн, он въедлив, как зараза, а мы потакать ему вынуждены, плодить его. Почему? — Потому, что не одернули, тебя еще как следует,— рассердился Кожилин. В последнее время Кожилин уже не спешил поскорее избавиться от Андриана Изотовича, и между ними все чаще возникают будто бы ни к чему не обязывающие, но всегда острые беседы. Андриан Изотович был для него чем-то вроде обнаженного и всегда находящегося под сильным напряжением провода, до которого Кожилину, по личной ка­ кой-то необходимости, время от времени нужно было дотрагиваться. Не имея возможности часто видеть Андриана Изотовича, он будто бы 82