Сибирские огни, № 3 - 1983

А кого боимся-то, кого? Скажи мне на милость. У мужика, у него спина широкая, все наши огрехи вывезет. Только говорится, что инициатива снизу, на самом деле все мы живем инициативами сверху. Что верно, то верно — рождаются они внизу, у нас и рождаются, да потом их смелют, прибавками мудреными разведут и нам же на стол: ваше варе­ во, хлебайте на здоровье. А вот как оно выходит, когда серьезно приза­ думаюсь, Савелий. А надо, чтобы вот Маевка наша была как больной палец. Отрубишь ты себе палец больной? Не-е, лечить побежишь, спасать. Ветлугин, не мигая, -смотрел в стакан. — Доходит, понимаешь меня? — спрашивал Андриан Изотович.— Если в этом понимаешь, то и в главном поймешь — зачем я сижу здесь, почему не могу, как другие, бросить все и податься лучшую жизнь ис­ кать. Не нашел бы? Еще бы как нашел. А не могу, понятно? За тем и тебя зову— здесь ты больше сейчас нужен. Гордо вскинул затяжелевшую голову с крупными залысинами: — Не хвастаю, но землю свою я изнутри изучил. Изнутри, а не верхоглядно. Не дано других способностей, а эта есть. Я уважаю зем­ лю, Савелий, и пока живой, пока силы во мне имеют выход, не обижу ее. И людей не обижу. Подул сильно на стол, разгоняя под локтем крошки, вытерся ла­ дошкой, словно отстраняясь от всего еще не высказанного, взглянул доверчиво, прямо: — Так скажу напоследок, чтобы не туманить тебе голову лишним: я тебя сломаю все одно, лучше заранее соглашайся. Я найду чем взять, раз ты большому делу стал нужен. 3 В дверном проеме стоял Андриан Изотович и тревожно спрашивал: — Ты что, Савелий Игнатьевич? Что стонал во сне? Ветлугин тянул со стула брюки, ошалело водил глазами. Андриан Изотович отобрал брюки. Уложил Ветлугина в постель. — Нельзя мне совсем пить,— сказал глухо Савелий Игнатьевич.— Совсем нельзя', а я куражусь. Болею я с выпивки. — Страшно ты живешь, Савелий,— буркнул Андриан Изотович.— Ни души близкой рядом. Сдуреешь в одиночестве. Ветлугин чувствовал себя виноватым перед Андрианом Изотовичем и особенно перед Таисией, наотрез отказался от ста «Лечебных» граммов и от скворчащей на сковороде яичницы, но не устоял перед молоком. Выпил жадно стакан, помявшись, сказал: — Если можно... еще хочу. Давно молока не ривал. — На здоровье! Пейте на здоровье,— доброжелательно пропела Таисия и подала полнехонькую поллитровую кружку. Ветлугин смущенно начал было пить маленькими глотками. Молоко было парное, будто взбитое до пены, вливалось в Него такой сладостью, что Савелий Игнатьевич не удержался, зажмурившись, враз опорожнил кружку. — Ну, знаете! — произнес, переведя дыхание.— Тут ради одного молока призадумаешься. И засмеялся густо, сочно. — А я что говорил! Я найду зацепку,— добродушно ворчал Андри­ ан Изотович. У конторы Савелий Игнатьевич протянул ему руку: — Распрощаемся тут, без людей чтоб. — А ответ? Какой у тебя ответ будет? Условия выдвигай, обсудим, я так просто тебя не пущу. Ветлугин хмурился, уводил глаза.