Сибирские огни, № 3 - 1983

сонливо на Андриана Изотовича, не очень внимательно, но все же пы­ тался уследить за его свободно летающей мыслью. И чем дольше слу­ шал, тем сильнее в нем крепло убеждение, что Андриан Изотович не глуп, как всякий руководитель печется и будет печься в первую оче­ редь о своем, понятном и привычном, не всегда отдавая полный отчет тому, что происходит за его собственными владениями, вне круга его крестьянских забот, что, вообще-то, Веглугиным и не осуждалось: свое — есть свое... Схватив главное — Андриан Изотович не на шутку встревожен хирением деревни и не хочет видеть Маевку маломощной и бесперспективной, не желает мириться с запланированной ее смер­ тью,— Савелий Игнатьевич и пытался вяло разобраться в этом глав­ ном. — Мы мясо давали раньше,— шумел Андриан Изотович, опорож­ нив наполовину стакан,— говядину, свинину. Птицы было белым-бело. По молоку гремели. — Гремели да отгремели,— сказал громко и внятно Ветлугин.— Когда амбары выметены, шибко не погремишь. Савелий Игнатьевич отвык от деревенской жизни. Слушать Грызлова ему становилось все интереснее; оживало что-то в душе, раз­ гоняло кровь, пьяненькую сонливость, порождало вдруг собственное течение дум, которые ни за что бы не пришли ему в голову в любом другом, более привычном в последние годы, месте. Андриан Изотович вздымался над суетливой и мелочной действи­ тельностью, он будто разом перешагивал через все то, что путалось под ногамш — Лоб расшибу, а докажу, что может еще греметь! Можем, Са­ велий, должны! А ты не стратег, не-е! — Не стратег,— мыкнул Ветлугин.— Под корень все леса и баста, вот моя стратегия. — Во, рубишь, валишь, топчешь! Под корень, точно, и тебе пле­ вать, после тебя хоть потоп. А я что вложил в нее, в землю эту, то и возь­ му, я возрождаю. И ты давай стань рядом. Все от меня, а ты — ко мне! Не захочешь постоянно, бог с тобой, поставь пилораму и ухматывай. — Лишняя тебе забота. — Это дело не твое, одной лямкой больше мне, одной меньше —• и не почувствую. Берешься? Условия создам. Давай! Прошла первая слабость от выпитого, голова заработала четче, и Ветлугин сказал: — Что-то не все мне понятно... — У нас как,— гудел взмокший, убежденный в правоте того, что высказывает, Андриан Изотович,— у нас волна за волной. То тихой сапой, то рысью, с подхлестыванием... Давай, ребята! Выполним и пе­ ревыполним! Сейчас укрупнение перевыполняем. Разворошили люди­ шек, сорвали с земли, и даже вроде бы радуемся. А чему радуемся? Пустеют края. Что же за душа у тебя, если ей не больно? Почему мне больно, а тебе нет? Ответь. — И мне больно. — Врешь, борода, не верю, не похоже! — Но спьяну-то я не решаю дела, не обижайся. — Гляди-и-и, осторожный? — Ученый. Пей, а ума не пропивай... — Досказывай,'досказывай, не обижусь. — Да нет, нужен я тебе, это чувствую. И ты неплохой. — Ха-ха, спасибо! Спаси-и-ибо на добром слове. — Мне интересно с тобой, я высоко поднимаюсь. Лей, что ли! Лей, Изотыч, наша манна, шибко мне гульнуть приспичило. А то забыл сов­ сем, где во мне что и лежит-то. Может, мертво давно. — Да, ошибаюсь и я тоже, кабы не ошибаться. Выдашь другой раз команду и видишь, воротит морду мужик. Исполнять, конечно, будет, и молчком, а сердится. Призадумаешься: э-э-э, не так распорядился! Переиначивать? А уже в спину, слышу, толкают, некогда переиначивать,