Сибирские огни, № 3 - 1983

тте такой-костлявой, какой показалась в первую минуту, а была словно приподнятая над мраком душного коридора и таинственно грустная. Ветлугин провожал ее взглядом сколько можно было. — Ты за что ее школил?— спросил Ветлугин.— Непослушная? — У меня таких нету,— по-свойски подмигнул Андриан Изото- вич.— Повариха с току, студентов обслуживает. А с ними надо интел­ лигентно, вот я ее и пробирал для профилактики, для внушения по­ рядка. Увидев поджидающий Ветлугина лесовоз, он очень ловко, несмот­ ря на полноту, вскочил на подножку, по-хозяйски распорядился: — Не жди его, седни не отпущу, можешь уезжать. Широким жестом пригласил Ветлугина в оранжевый «Москвич»: — Садись, поедем... — Куда ты меня? — удивился Савелий Игнатьевич. Андриан Изотович высунулся в окно, крикнул Нюрке: — Передай моей Таисии, через часок с гостем буду. Главное, аккуратненько насчет магазина намекни. И мужикам на крыльце: — Сами, сподвижнички, с бухгалтером да учетчицей! Меня седни прошу не тревожить, в производственных целях выходной себе объяв­ ляю со всеми вытекающими отсюда последствиями. Понятно всем? «Москвич» покатил пыльной дорогой в сторону осинника. Курдюм- чик восхитился громко: — Мастера леопромхозовского под себя подминает. Ну, Изотыч, пу, стратег! Дом у Грызлова был просторный, обставленный без излишеств, даже бедновато. Припахивало нафталином. Высокие потолки, сумрач­ ный простор, отодвигающий стены еще дальше, порождали у Ветлу­ гина странную нервозность, и он чувствовал себя скованным" И до странного было холодно в сравнении с его клетушкой вагончика, где можно согреться в самый лютый мороз собственным дыханием. А Гры­ злов сделался по-домашнему болтлив. Он словно за тем и пригласил Савелия Игнатьевича в дом, чтобы предстать перед ним во Есей про­ стоте, без административного панциря. — Так, не так, а лесу я к весне натаскаю,— снова наполняя ста­ каны, говорил он уверенно и напористо,— дело знакомое, замужем я не первый год. Ты мне главное дело сделай, пилораму поставь, чтобы всякий, кто не лодырь, обновиться у меня смог, молодым звонкую из­ бенку срубить. Как же это так, чтобы не думать о человеке? Если мы не подумаем вовремя, он сам о себе подумает, и как бы ни уважал зем­ лю, а плюнет на нее, в конпе концов. Но у меня, Савелий Игнатьевич, у меня...— Андриан Изотович пристукнул кулаком так, что все чашки- ложки подпрыгнули.— У меня не плюнут, не дам! А выживем, они же мне и спасибо скажут. И ты, я тебя в люди вытащу, я об тебе часто стал думать и уломаю, хоть каким упрямым будь. Я упрямее... Приблизился лицом к Ветлугину: — Ты погляди, это оно с первого раза несильно заметно! Скотины сколь было у нас, птицы! Огороды какие! Бахчей раньше занимались, росло, сады какие-никакие шумели. Куда подевалось хоть на той же центральной? А-а-а! Начнешь отвечать и мозги сварятся от перегрева. А тут без пилорамы? Кабы тес да брус, а то все обрезали. И для лич­ ного, и для государственного. Рыскаем, рыскаем кругами — где бы лишний горбылек урвать, рулон рубероида слямзить. С ремонтом за­ тейся— опять. Рамы, коробки, ДЕери — тоже на поклон, а дяди шкуру последнюю дерут. Ты вникни для начала, Ветлугин. как же так! И это под носом у леса, в той самой деревне, где недавно совсем каждый, счи­ тай, мужик топором такие кренделя выписывал, что и школьной ручкой не выпишешь! Мужик, он своими руками привык, впятеро быстрей, втрое дешевле. Выпитое подействовало скоро и сильнее того, на что рассчитывал Савелий Игнатьевич. Начиная забывать, где он, зачем, он таращился