Сибирские огни, № 3 - 1983

Увидев меня, Шаварина остановилась, перекинула одну косу со спины на грудь и подправила шапочку. Женщине всегда хочется выгля­ деть красиво, аккуратно. Шаварина же всегда красива. — Пробегаете мимо,— укорил я.— А сами говорили, что зайдете, когда будете в райцентре. А-ай-ай. Шаварина не была настроена поддержать мой шутливый тон, она сказала очень натянуто, подобрав яркие губы: — Я вам говорила, что зайду, чтобы поругаться. — Ну конечно же,— поддержал я .— К секретарю только и захо­ дят затем, чтобы поругаться. — Но сегодня воскресенье. Сегодня я не стану с вами ругаться, портить вам выходной день. И к тому же меня ждет попутная машина. Я в аптеку приехала за препаратами для весенней профилактики в школе. — Спасибо вам, что щадите меня по случаю воскресенья,— сказал я, наклонив голову.— А все-таки я попросил бы вас... уделить мне не­ сколько минут и зайти ко мне. — Вы настаиваете? — Шаварина перекинула косы опять за плечо, сделала она этот жест резко, почти вызывающе. — Что вы, Наташа,— поторопился я успокоить, у меня скользнул в груди холодок.— Я просто |Прошу. Мне, верно, очень хотелось, чтобы эта девушка посидела напротив меня в кресле. — Если просите, то я не могу. Меня ждет возле столовой попутная машина.— Наташа шагнула назад, вернее, попятил'ась. — Машину можете отпустить,— я опять преклонил просяще голову. Мелькнула мысль: «Ох, это ведь неприлично — быть назойливым».— Вас Костя отвс т на моей машине. И снова явилась мысль: «Да, да, неприлично, ведь секретарь. Уха­ жер липовый». На лице Шавариной выразилось замешательство, даже ямочки на щеках пропали, она еще сделала шаг, но теперь уже не назад, а в сто­ рону. Я оглянулся. Из окна райкома торчала голова дежурного, а за площадью, на крыльце магазина, стояли две женщины с сумками и то­ же глазели. — Машину я отпускать не стану,— выдавила НатаШа, помолчав.— А к вам... Из аптеки к вам зайду. Она 'зашла вскоре, едва я успел снять с себя пальто и причесаться. Войдя, гостья в первую очередь глянула на себя в зеркало, стоявшее у двери. Гам же, у зеркала, на стуле лежала крупная коробка, перевязан­ ная синей лентой. На эту коробку Наташа, кажется, не обратила вни­ мания. — Прошу вас, Наташа,— сказал я, не приглашая гостью садиться, зная, что все равно она не сядет, а будет стоять и ждать, для какого разговора я ее позвал.— Возьмите и развяжите, откройте коробку. Я тоже не садился, стоял возле окна. Смотрел, как гостья неуве­ ренно развязывает атласную ленту. Лицо Наташи вдруг осветилось не то восторгом, не то сильным изумлением. Извлекши из коробки куклу, она держала ее перед собой в вытя­ нутых руках, поворачиваясь по кругу, как это делают дети. Потом прижала куклу к себе и опустилась на стул вместе с ней. Я только сейчас оценил, насколько тонкой, талантливой была работа мастеров, ладивших эту куклу: в ней все дышало и жило, даже голубые кружевца на платьице вокруг шеи. — Это вам, Наташа,— оказал я, преодолевая волнение в груди и продолжая стоять у окна. Смущение пробежало по лицу Наташи, залив щейи краской. Она поворотила голову ко мне. Большие, широко раскрытые глаза ее были полны благодарности.