Сибирские огни, № 3 - 1983

го железнодорожного вокзала. Старый век- зал, построенный еще в прошлом веке, стал тесен. Никитина срочно просили переклю­ читься на новый объект. На его беду, он не успел еще привыкнуть к жестким законам ар­ хитектуры, по которым объект, вычерчен­ ный на бумаге и утвержденный в высоких инстанциях, пересмотру не подлежит. Каж­ дый кирпич и каждая балка должны быть на однажда установленном в чертежах месте. Никитин смутно догадывался, что переина­ чивать проект нельзя, но искушение было слишком велико. Проект вокзала казался ему недостаточно современным, тяжеловесным и по-купечески претенциозным. Вместе с новосибирскими архитекторами Б. А. Гордеевым и С. И. Т-ургеневым начал Никитин преобразовывать проект, дабы он отвечал духу современности, эпохе смелых, торопящих будущее людей. Новые большепролетные конструкции в виде высоких арок Никитин запроектировал в монолитном железобетоне. Это решение по­ влекло за собой полное изменение конструк­ тивной схемы первоначального проекта. Здание поднялось в росте, наполнилось све­ том и воздухом. Крайкомхоз согласился с новым проектным решением, понимая, что новосибирским зодчим удалось внести в про­ ект вокзала те преобразования, которые поз­ волят вокзалу стать гордостью города. Стройка между тем торопила. Сроки на возведение вокзала не предусматривали пе­ ределку проекта, а согласовывать свои но­ вовведения никому из «преобразователей» и в голову не приходило. В напряженной об­ становке, когда Никитину приходилось по хо­ ду конструировать приспособления для «от­ ливки» в бетоне высоких арок, к нему часто на помощь приходил Кондратюк. К счастью, база изготовления железобетонных деталей, созданная на кирпичном заводе, была «на ходу». Изобретенные формы и приспособле­ ния прямо с чертежного листа представа'ли на промдворе въявь, обрастали плотью, становились реальностью. ' Не столько в строительной инженерии, сколько в поддержании смелых замыслов» друга видел свою задачу Кондратюк. Каждое нововведение Никитин обсуждал с ним, сМело полагаясь на смекалку и творческую интуицию Юрия Васильевича. От Кондра­ тюка перешло к Никитину неписанное пра­ вило: не восторгаться, если нашел что-то путное, а, пока не остыла разгоряченная мысль, искать новые пути, чтобы продви­ нуть идею вперед, испробовать новые под­ ходы, извлечь неявные следствия. Так уж оба они были устроены — только небывалое достойно воплощения! Сам изобрел — сам и построю, а вторичные проекты пусть осу­ ществляют другие. Никитину повезло: где-то продремал ар­ хитектурный надзор, не успев воспрепятст­ вовать осуществлению никитинских конст­ руктивных разработок. Стройка между тем продвигалась споро; вокзал был возведен в предусмотренные проектом сроки. Тогда прибыла высокая комиссия, и... грянул гром. Большинство тогдашних архитекторов не вышли еще из-под очарования барокко, поздний модерн казался им чересчур сме­ лым, что уж говорить о новых формах, ко­ торым еше нет даже названия, В начале тридцатых годов хорошим тоном считалось вежливое, но упорное сопротивление всяко­ му проникновению на стройку железобето,- на. И вдруг в центре Сибири стоит вели­ чественный дворец-вокзал, который обещал прославить имена авторов проекта на всю страну, но волею новоиспеченного инженера оказался гимном железобетону, а новосибир­ ские архитекторы не могли этому воспрепят­ ствовать. Сколько справедливых и несправедливых разносов пришлось тогда выдержать Нико­ лаю Никитину! Высокие должностные лица всерьез задались целью «поставить на место ■* своевольного выскочку». Крайкомхоз, заняв внешне нейтральную позицию, осторожно, но настойчиво защи­ щал Никитина, призывая смириться с фак­ том существования действительно красиво­ го здания, созданного из «некрасивого» железобетона. Никому в голову не прихо­ дило отвергать достоинства нового вокзала, но требований крепко и примерно наказать было множество. Жизнь Никитина тягост­ но ползла теперь от одного вызова в высо­ кие инстанции до другого. Его главные ар­ гументы в самозащите — прочно, красиво и экономично — тонули в окриках: «Как посмел!» Шум, поднятый вокруг нового вокзала, стал постепенно утихать. Видимо, его оппо­ ненты устали от брани. Подписав акт «о сдаче объекта в эксплуатацию», столичные проектировщики разъехались, позабыв о на­ казаниях, заготовленных для молодого конструктора. Так было признано внедрение крупнопро­ летных конструкций из сборного железобе­ тона в строительство общественных зда­ ний. И снова дело, к которому приложил свои руки Никитин, обозначилось ставшим впоследствии привычным для него знаком новизны и символическим значением — впервые в строительной практике. Тогда Никитин столкнулся с еще одной неожи­ данностью: когда новое признано, оно теря­ ет аромат новизны для самого новатора, оно отчуждается от него и становится до­ стоянием'тех,, кто стоял на пригорке и ждал, чем кончится борьба. Несмотря на грустный опыт, который вынес Никитин из «вокзальной эпопеи», она принесла ему славу регионального масшта­ ба. С таким наследством он вступил в свое двадцатипятилетие. 3 Шел 1932 год. Этим годом отмечено со­ бытие, которое перевернуло судьбу Нико­ лая Васильевича Никитина и вывело его на новые орбиты — он попал в среду главных специалистов страны, решающих судьбу строительной отрасли. У истоков нового творческого этапа в жизни конструктора стоял Серго Констан ги- нович Орджоникидзе. Произошло это так. Ранней весной по настоянию врачей нар­ ком тяжелой промышленности и энергетики прибыл в Крым для лечения. Вечерами вся Большая Ялта погружалась во тьму, лишь фонари на мачтах рыбацких фелюг да крупные зерна южных звезд светили в ночи. Не хватало энергии даже для работы ки­ нопередвижек. При встрече с местными ру.