Сибирские огни, № 3 - 1983

которой занижается значение собственного вклада в сокровищницу человеческих мыс­ лей и дел, перешла потом в чистом виде к Николаю Васильевичу Никитину. В первые же дни их знакомства Кондра­ тюк обрушИл на Никитина все добытое им богатство нового знания. Вежливый Ники­ тин не выдержал напора и, вооружившись удобным скепсисом знатока инженерных расчетов, приготовился разоблачать косми­ ческие идеи своего друга. А Кондратюк словно бы ждал, что Никитин опровергнет его расчеты. Николай вцепился в его фор­ мулы и выводы, но, переводя их на строгий язык математического анализа, начал дога­ дываться, что Кондратюку открылось нечто настоящее, но совсем уж невиданное, и у этого «нечто» может случиться звездная судьба. Так волею случая Никитин стал первым рецензентом работы, открывающей практический выход в открытый космос. Неизвестная Никитину область постепен­ но становилась близкой. Описанные языком математических символов, вырисовывались контуры орбитальных космических станций, одетых в свёрхпрочный панцирь. Станови-- лись реальными солнечные батареи, которые придумал Кондратюк,, стыковочные узлы ракет и капсулы, опускающие на лунную поверхность первых космонавтов. Иногда это напоминало Никитину детские фанта­ зии, которым он когда-то предавался вместе с Книжником, но теперь в их руках были реальные средства осуществить великую мечту. ■Никитин требовал от Кондратюка академической строгости расчетов и не от­ ставал от него, пока не добивался предель­ ной ясности. Николай Никитин в каждом их споре убеждался, что Юрий Кондратюк, обладая чудодейственной инженерной интуицией, владеет' большим, чем он, багажом знаний в области электротехники, термодинамики, не говоря уже о совсем неведомой Никити­ ну космической технике. К этому убежде­ нию он пришел не сразу, потому что идеи Кондратюка были поначалу опутаны плеве­ лами дйгадок и домыслов — сказывалось отсутствие строгой математической школы. Но однажды Никитина поразила догадка: если бы1 Кондратюк не добирался до своих вдохновляющих мыслей и идей так упрямо и трудно, если бы не было у него нужды каждый раз придумывать новые способы продвижения к цели, включая свой «нестро­ гий» математический аппарат, которым Кондратюк даже несколько гордился,. и если бы не был он так одинок, то порох его фантазии сгорел бы давным-давно. Кондратюк крепко привязал своего моло­ дого друга к себе, к своим идеям и планам, без конца поражая его своей гибкой изоб­ ретательностью, мощью ума, легкостью, с которой он разрушал ложные мосты между полюсами* идей, и упорством, с каким он наводил новые. Спокойствием и уверен­ ностью веяло от него, когда он работал, когда обосновывал захватывающие дух про­ екты. Десять лет жизни отдал Кондратюк, чтобы укрепить надежность своих космиче­ ских гипотез, превратить их в рабочий план завоевания межпланетного пространства. Ему пришлось осваивать даже нейрофизио­ логию человека для того, чтобы открыть, что космонавт дрлжен стартовать а положе­ нии лежа, что и было реализовано на пер­ вом этане освоения ' космоса. Кондратюк первым обосновал необходимость постоян­ ных орбитальных 1станций, которые смогут отправлять корабли к иным мирам, решил вопрос смены экипажей, разработал систе­ му дозаправки станций и кораблей топли­ вом, рассчитал режимы торможения ракет­ ных двигателей при возвращении кораблей на Землю. В его разработках, датированных 1929 годом, есть, проект корабл^, который, возвращаясь из космоса, включает в рабо­ ту свои крылья. Да-леко в будущее забежал этот человек, сжигаемый неугомонной страстью к откры­ тиям. А несколько лет спустя его работой восторгался сам «патриарх космоса* Кон­ стантин Эдуардович Циолковский. В 1927 году, когда Кондратюк познако­ мился с Никитиным, он доверил своему, юному другу самые сокровенные плоды, своих поисков. Он ошеломил Никитина, по­ казав, на что способна творческая инженер­ ная мысль. Но двадцатилетнему студенту архитектурного отделения ' строительного факультета, увлеченному бетонными конст­ рукциями, было трудно оторваться от своих балок и монолитных фундаментов, чтобы отправиться вслед за своим новым другом в холодные необжитые сферы. Однако Конд-. ратюк был настойчив и упрям, он властно увлекал Никитина за собой, но добился лишь того, что разбудил в нем интерес, до1 поры дремавший в его сознании, интерес к высотным сооружениям. Никитина привлекало то, что крепко стоит на Земле. Во многом их принципы все-таки рходи- лись. Для обоих лишь та фантазия счита­ лась бредом, которую нельзя обосновать математически. «Не надо спорить, давайте считать»,— любил повторять Никитин слова Лейбница. И они продолжали спорить, спо­ рить и считать. Один из них был порывист и страстен, как юноша, хотя в тридцать лет был убелен сединой, другой был рассудите­ лен и как будто бы осторожен, а ему едва минуло двадцать. При полном' различии ха­ рактеров они уравновешивали и дополняли друг друга, составляя единое целое. Когда Никитин приехал домой перед дип­ ломной практикой, стояло горячее лето 1929 года. Кондратюк встретил его на пер­ роне и, сияя, подарил ему свою только что выпущенную книгу «Завоевание межпланет­ ных пространств». В предисловии профес­ сора В. П. Ветчинкина — одного из первых учеников школы Н. Е. Жуковского — о книге было сказано, что она представляет собой самую богатую настольную книгу для всех, кто занят проблемами космопла­ вания. Юрий Васильевич Кондратюк издал ее на свои деньги, оторванные от зарплаты, то есть от еды, от одежды. За год, что не ви­ делись они,, Кондратюк сильно постарел: измотали бесконечные командировки по си­ бирским селам, гЛ он продолжал строить элеваторы; потрепали нервы неурядицы с книгой, но на усталом лице его отразилось торжество и надежда, ч?о его теперь услы­ шат, поймут и позовут к себе самые умные люди, отвечающие за будущее.. Ему уже грезились мастерские, оборудованные по последнему слову техники, аэродинамиче­ ские испытательные стенды, описанные нм