Сибирские огни, № 3 - 1983

мальчик. Он и печник, и механик, и водо­ воз, и кочегар. Под присмотром Ольги Ни­ колаевны в медном котле, брызгая ядови­ той пеной, варится в растворе серной кис­ лоты тугой крахмал. У каждого члена семьи свой пост возле печи. Все вместе они упрямо боролись за жизнь. После многократной очистки патока гото­ ва к употреблению. Вкусом она напомина­ ет клеверный мед с едва уловимым посто­ ронним привкусом. Хозяйка ведет на база­ ре бойкую торговлю. Никитинская патока пользовалась хорошим спросом. Заискивая перед умелыми жильцами, хозяйка мечтает покрепче привязать их к печи. Об этом пе­ риоде в дневниках . Николая Васильевича Никитина сохранилась такая запись: «Па тока не только кормила семью, но дала воз­ можность кое-что купить. Мама очень горе­ вала, что у нее нет швейной машинки. Она все шила сама, а на руках уж очень мед­ ленно. Поэтому ’при первой возможности приобрели ножную машину «Зингер». По­ купали и перешивали кое-какое старье». В своих записях Николай Васильевич доку­ ментально точен и сух, лишь изредка про­ скальзывают у него наполненные чувством строчки: «Бедная мама дышит парами сер­ ной кислоты, стоя у жаркой печи. Удиви­ тельная мама! Она усовершенствовала технологию производства,- подобрала все составы и режимы и в течение года, изо дня в день, стояла у котла. Сколько стара­ ний! и никакого уныния!». 5 • ...На дебаркадере Новосибирского речно­ го вокзала люди сидели на мешках и кор­ зинах, негромко переговаривались между собой. Пахло тиной. Под истертыми доска­ ми настила хлюпала вода. Николай, обло­ котись на крепкий брус перила, скользил взглядом по дымчатой поверхности реки Впервые он надолго уезжал из родительско­ го дома. В кармане пиджака лежала пу­ тевка в Сибирский технологический инсти­ тут. . Пароход «Мамин-Сибиряк», который дол­ жен был отвезти Николая Никитина в Томск, стоял, уткнув нос в песчаный берег вблизи дебаркадера, и разводил пары. Отец и сын расцеловались. Николай по­ гладил отца по узкой спине. «Сдал отец, — думал Николай. — Видно,' тиф подкосил под корень, если отец так и не смог с той давней поры обрести прежний вид... Как они будут без меня?» Над пароходной трубой взвился пронзи­ тельный гудок к отправлению. Когда пароход прибыл к маленькой при­ стани Батурино, в памяти Николая воскрес страшный день, связанный с этой деревней Это произошло чуть больше года назад, 10 августа 1924 года. Мария .Терентьевна— хозяйка дома, уговорила Николая поехать с ней за лесной смородиной в заповедное, глухое место вниз по Оби. Одной, ей, дес­ кать, ехать страшно, а вдвоем и ягоды бу­ дет больше, и повеселей будет. День был таким'же светлым и приветли­ вым, как сегодня. Ходили они на редкость удачно, и в полдень уже возвращались в деревню с полными корзинами. Дорогу пре­ градило большое палое дерево. Хозяйка обошла его стороною, а Николай прошел по стволу и соскочил на землю. Жгучая боль пронзила его, он упал. Изги­ баясь, заваливаясь набок, толчками отодви­ галась от него встревоженная змея. Боль на минуту отошла от сердца и теперь жарким пламенем плавилась по всей ноге, от пальцев до бедра. Он сел, опершись на руки, в глазах замельтешили круглые ра­ дуги, и он потерял сознание. Едва Николай пришел в чувство, "он, превозмогая боль, стянул ботинок и .пере­ вязал голень тугим жгутом. Теперь цужно было срочно высосать яд, но как он ни ста­ рался дотянуться ртом до мгновенно опух­ шей ранки, у него ничего не получалось. Николай смутно помнил, как он подполз к молодой сосне, выломал крепкий сук и поднялся на здоровой ноге. А хозяйка бо­ ялась даже подойти к нему. Когда добрались до деревни, уже был ве­ чер. Пароход пришел только на третьи сут­ ки. А потом была больница и долгие месяцы борьбы1зз то, чтобы крепкий и сильный юноша не стал калекой. Отец и мать не от­ ходили от постели и упрямо отвергали вся­ кие разговоры об ампутации. «Он выжи­ вет! — твердила мать. — Сейчас ведь не война, чтоб людям ноги пилить». Когда кризис миновал, начались долгие месяцы консервативного лечения, пересад­ ка кожи, кровавые бинты, костыли. Школьные друзья сделали все, чтобы он не отстал от класса, и даже уговорили учи­ телей иногда навещать его. В школе Николай появился уже после каникул. Костыли он оставил и ходил с пал­ кой, пугая одноклассниц еврей «медвежьей ногой» — это отец сшил ему сапог из со­ бачьей шкуры шерстью наружу. Он вы­ учился ходить, «экономя» правую ногу, и хромота его была почти незаметна. Вернувшись в школу, он обнаружил, что за время болезни не только не отстал, а напротив — перегнал свой класс по многим предметам и теперь легко решал задачи, ко­ торые даже отличникам давались с трудом. Он очень сожалел, что в больнице его ни разу не навестил учитель математики Лива­ нов. Николаю так не хватало общения с этим гордым, неприступным человеком. Это была односторонняя любовь: за все три го­ да учебы в «Александровской» школе, луч­ шей во всем Новосибирске, Ливанов ни ра­ зу не вызвал Никитина к доске, полагая, что ответ у доски предназначен не Для де­ монстрации способностей — для этого су­ ществуют контрольные, — а для того, что­ бы «отстегать» перед лицом класса неради­ вых учеников. «Не понимать программу — стыдно!» — повторял учитель. Сам он ред­ ко ограничивался ее рамками, ему было тесно в них. Он с плохо скрываемым раз­ дражением «гонял» двоечников по програм­ ме и все время давал им понять, что они отрывают дорогое время у своих способных одноклассников. Незабываемое впечатление оставил Лива­ нов у Николая Никитина, когда однажды на доске произвел расчет горного обвала. Весь класс почти физически ощутил тЬгда неукротимую мощь стихии. Ливанов пока­ зал, сколько домов и мостов может разцу-