Сибирские огни, № 3 - 1983

пать. Шучу, конечно, что с перепугу. Но если серьезно — нельзя здесь без капиталь­ ных знаний, вслепую работать. Конечно, боязно было ехать на экзамены, школу уж несколько лет как окончил, но решился. На заочное. Через год •— госэкзамены. Знать бы раньше, что звеньевым доведется быть, так я бы лучше на агрономическое отделение подал, а не на механическое... — О чем вы только что с Бурковым спо­ рили? — спросила я. — Доказывал ему, что наши ограничите­ ли не хуже, чем у Якова Гемеля. У них свой вариант, у нас — свой. — Что еще за ограничители? . — А деталька такая. Маленькая, а толк большой. Видели наши новые сеялки? СЗС-9 зовутся, Противоэрозионные. Идут прямо по стерне — мы ее специально с осе­ ни. оставили. Только сеялки эти, как беге­ моты, тяжелые — загрузают. Земля же на­ прочь дождями расквашена. Заглубляются, и нужной заделки семян не выходит. Вот мы и придумали механические ограничители, установили их на сеялки. Теперь получаем нужную глубину. Только наши — не хуже гемелевских. Могу доказать! • — Саша, ради бога! — взмолилась я.— Все равно ничего не пойму. Но Буркову-то доказал? — Доказал. Да еще помозговали с ним, как внести гранулированный суперфосфат. Бурков предупреждал: замучаетесь, мол. Но помучиться стоит: прибавка в урожае будет не меньше, чем по три центнера. Он убежал вслед за трактористами. А чуть позже я узнала еще об одной его придумке. Вместе с членом своего звена Ва­ лентином Поляниным приварил он к сеялке культиваторную лапу, чтобы лишний раз не тревожить землю, чтоб за один проход агрегата и культивировать, и сеять. Через два дня такие «лапы» стояли на агрегатах всех звеньев, а потом и на всех других в совхозе. Их так «сваловскими» и звали. Вот ведь как! Не успели получить сеялки — но­ вейшие! — пустили их в перекрой, чтобы добиться от них наибольшего эффекта без ущерба для земли. Еще рассказывали: приехали к Свалову перед самым севом механизаторы из сосед­ него совхоза, точнее, приехали в совхоз с традиционной взаимопроверкой и удивились множеству всяких приспособлений, измене­ ний, новшеств в звеньевой технике, о кото­ рых они и слыхом не слыхивали. В чем изумленно и признались. — Думать надо, ребята! Тогда и у вас все будет! — задиристо зам'етил им цвето- ченский звеньевой. Он имел право так задираться, потому что сам думал. Как, впрочем, и другие звень­ евые вместе со своими соратниками. Не слу­ чайно здесь родились и потом «пошли по району» многие цветоченские придумки. Земля наконец получила не равнодушного поденщика, не временщика, а думающего хозяина, объятого тревогой за ее здоровье и плодоносную силу. Звенья все же выстояли, не вернулись к сдельщине, а в том же составе начали вто­ рой год жизни. Они успели доказать высо­ кую эффективность аккордно-премиальной оплаты за конечный результат и безнаряд­ ной формы организации труда. Они показа­ ли, что может происходить с тем же челове­ ком и на той же земле, если его переориен­ тировать с гектара на центнер. Оплата по конечному результату мобилизовала резер­ вы, таящиеся не столько в системе техно­ логических мер, сколько в системе человече­ ских отношений и настроений. Прежде всего в его новом — заботливом и грамотном! — отношении к земле. Цо ведь нет ничего важнее, чем воспитать такого механизатора! Именно это имел в виду народный акаде­ мик Терентий Семенович Мальцев, когда сравнивал земледелие с шахматной игрой, где природа всегда играет белыми. На юби­ лейных торжествах в Шадринске по случаю его 80-летия он, черкнув дарственную надпись на своей книге, только что вышед­ шей из печати, и протянув ее мне, заметил, продолжая наш разговор: «Да, всегда бе­ лыми! Трудно ее переиграть, а надо!» Весь вопрос в том, кто кого обыграет: сдельщик или безнарядник. Первый же год жизни звеньев «Цветочного» второго поколения (как, впрочем, и первого) не да­ вал повода для длинных дискуссий на эту тему. Еще раз хочется подчеркнуть. Родились безнарядные звенья вновь не когда-нибудь, а в самый разгар технологической револю­ ции, в пору резкого поворота от канонов классического земледелия. Казалось бы, ру­ ководители и механизаторы совхоза долж­ ны были безоговорочно поверить в новую систему земледелия, которая к тому време­ ни уже начала внедряться на целине, точ­ нее — довериться ей одной, восприняв ее как панацею от всех решительно преград на пути к высоким урожаям. Но — нет: до конца все же не доверились, подкрепив но­ вую технику новой организацией и оплатой труда. Через пять лет мне удалось собрать их всех в кабинете Мусялова — всех звенье­ вых. Время выбрали такое, когда некуда спешить и можно поговорить без оглядки на часы, подвести итоги основательному пе­ риоду жизни. Как-никак — пять лет. Всякий субъективизм в оценках, всякая натяжка тут исключались. Ведь за эти годы разные весны случались — и с ветрами бешеными, и с затишьями, и с дождями занудливыми посреди посевной и вовсе без них — без еди­ ной капли. То же и осени: у каждой был свой норов. Природа исправно играла белы­ ми, по меткому замечанию Т. С. Мальцева. Но звенья все равно обыгрывали ее, полу­ чая всякий год на 3—4—5 центнеров выше среднесовхозного результата, не говоря уже о том, что со всеми работами, обозначенны­ ми технологической картой, неизменно уп­ равлялись. И вовремя. Но почему? Почему звеньевой гектар всякий год оказывался сильнее? Что он — жирнее других? — Так он теперь, наш гектар, почти как собственный! — доказывали мне звенье­ вые.— Круглый год / под присмотром. И каждый из нас знает: как присмотришь за ним, то осенью и отхватишь. А у других... Там не обязательно, кто сеял, тот и косить будет на этом самом поле. Ему совсем дру­ гое может выпасть, где весной какой-ни­ будь халтурщик напортачил. Так какой тут может быть интерес? Всем все равно. Пото­ му что гектар обезличен. А наш — вот он, у всех перед глазами. Четыре поля — четы­ ре человека. Именные поля. Тут никто не схалтурит. Зачем самому себе вредить? Да и перед мужиками стыдно: замахивались, мол, на медведя, а убили комара. Потому