Сибирские огни, № 2 - 1983

— О, господи,— не выдержала Ириша, закрыла кран, села за стол и достала сигарету. — Не кури при ребенке! — оторвавшись от газеты, которую силился читать, попросил Гена раздраженно. — Не трогай мамочку! — еще громче заревела Катюша.—Нб оби­ жай мамочку! Ты —нехороший! — Иди в комнату,— сказал Гена сипло,— нам нужно поговорить. — Не пойду-у-у-у,— всхлипывала Катя,— сам иди-и-и-и! — Доченька,— обратилась к ней Ириша,— пойди, милая, правда, в комнату. Мы поговорим, ладно? Катя, обиженно дернув плечиком, пошла к дверям, но оглянулась и сказала громко: ; — А я бабушке скажу, что ты курила!—и рассмеялась сквозь слезы. Через два дня Екатерина Тимофеевна делилась с Серафимой Ва­ сильевной по телефону: •— Мы перевели Катеньку в десятую школу,— говорила она.— Я со­ звонилась с Вероникой Матвеевной, вы ее должны знать, бывший работ­ ник отдела народного образования, из прекрасной семьи, отец ее, между прочим, как мой покойный муж, окончил кадетский корпус. Я зашла к ней, она как раз таитйровала, предложила мне, угостила тортом, пого­ ворили с ней очень тепло, откровенно, о музыке, о невоспитанности ны­ нешнего поколения — никогда вперед не пропустят, прут, знаете ли, как лошади... Она у меня совета спросила, как воспитывать своего внука, я поделилась с ней своими знаниями и соображениями, главное, чтобы бы­ ла в доме интеллектуальная обстановка, беседы на интеллектуальные темы, музицирование... А потом я ей рассказала, в ответ на ее откровен­ ность, о нашей семейной драме. Она была потрясена поведением Генна­ дия. Теперь Катюша будет жить у меня. А представьте только, какую глупость сморозил наш Геночка: ребенок, говорит, должен быть в семье. А какая у них, простите, семья! Он приходит.буквально ночью, Ириша не раньше восьми... Ой, вот и она. До свиданья! — Ну что? — спросила она Иришу, беспокойно смотрящую испод­ лобья каким-то диковатым взглядом.— Ты ему сообщила, что Катю я перевела? Ириша кивнула. В своем кожаном пальто и с горящим взором она походила на летчика начала века. — Как же он? — Он сказал, что со мной разводится! Что ему нужен ребенок, кото­ рого мы у него, ты и я, отняли, а сначала изуродовали. Что я испортила ему лучшие восемь лет жизни! — Это он тебе испортил! — прошипела Екатерина Тимофеевна.— Лапоть неотесанный и туда же — обличать! Так и черт с ним! Он со сво­ им тупым умишком дальше майора и не продвинется. Ты разводись. Пусть он делит квартиру. Ты лучше себе найдешь. А я на суде ему еще карьеру-то попорчу. Знаешь, как военным вредят разводы? Я скажу, что это низкий, злобный, тупой человек, примитивный как... как... — Как тапок! — сказала Ирина и вдруг захохотала.— Слава богу! Наконец-то! Я его видеть не могу, от него меня просто тошнит! Чем с ним в постель, лучше на гильотину!— Она смеялась, как сумасшедшая, и Екатерине Тимофеевне вдруг сделалось жутко, будто Ириша сейчас, вот так хохоча, внезапно упадет и умрет. — Ты совсем обезумела,— встревожилась Екатерина Тимофеевна,— тебе надо отдохнуть. Ну, перестань, перестань! — Мы поедем в Березань! — хохотала Ириша. — Прекрати, Ирина!— Екатерина Тимофеевна побежала в комна­ ту, принесла чашку и флакончик с валерьянкой и дала Ирише выпить. Она выпила, посмотрела куда-то вдаль и, переставая смеяться, спросила: — А что Катьке скажем?