Сибирские огни, № 2 - 1983

культурного фронта». Она меня начала обнимать, буквально со слезами на глазах: «Екатерина Тимофеевна, как же вас не помнить?..» Призна­ юсь., в городе, меня знают и помнят... Она сразу все устроила, записала Катюшу вместо какого-то мальчишки. Его мать там же случайно оказа­ лась, начала, естественно, возмущаться. Какая-то работница с фабрики. Говорить бы сначала грамотно научились, а уж потом за пианино сади­ лись! Господи, как все-таки у нас еще мало по-настоящему интеллигент­ ных людей!.. Да, забыла вам сказать, Серафима Васильевна, вчера Ка- тенька опять сочиняла стихи! Ничего не возразишь природе —создала та­ лантливого, удивительного ребенка. Я боюсь за нее —таким детям всегда труднее в коллективе. Впридачу с ее внешними данными, она у меня та­ кая красивая девочка... Что? Как Гена? И не спрашивайте! Это какой-то террйбль. У него наиглупейшие методы воспитания! Например, вы толь­ ко представьте себе! — заставляет Катю мыть посуду! Это семилетнего, такого тонкого ребенка! Я просто возмущена. Он что, кухарку себе гото­ вит? Или позавчера устроил — заставил ее самостоятельно переходить дорогу на перекрестке! Приказным таким тоном: «Отпусти руку, смотри по сторонам!» Катюша прибежала ко мне, плачет, жалуется на него, буквально его уже ненавидит. Разве это отец?! А самое главное—юн против центральной музыкальной школы, пусть, видите ли, она ходит в школу в их районе. А там и программа не та, методы преподавания го­ раздо хуже, я же здесь проконтролировала педагога и осталась, прямо скажу, довольна... Пардон, пардон, Серафима Васильевна, кто-то идет, наверное, Ириша... Ириша последние дни отвратительно выглядела — хоть в зеркало плюнь — измотанная, постаревшая, серая... На работе неприятности: выговор дали за то, что она три раза уходила с работы больше чем на два часа.. Ириша к Люське бегала. Люська в рекламагентстве работает — берет заказы на дом, и потому всегда дома. А тут еще бабка со своими жалобами; ей, конечно, в семьдесят три года трудно почти каждый день мотаться за Катей, тащить ее в музыкалку, потом обратно. Правда, Ириша иногда по вечерам сама ее забирает, но, как ни крути, а такой ритм и в самом деле старуху изматывает. А с другой стороны — Гена. Он офицер, капитан, каждый день при­ ходит почти ночью, а по субботам и воскресеньям проводит свои воспи­ тательные эксперименты. Правильно бабушка говорит — растит какую- то домработницу: мусор такого маленького ребенка заставляет выносить. И вообще он настроен против бабки, заявляет, что она Катю портит. Ин­ тересно, а что прикажете делать? Ириша на полторы ставки работает, да магазины, да ужин! Ему хорошо советовать —уйди на полставки или совсем не работай, ребенком займись, дома все будешь успевать, а денег хватит. Правильно, денег хватит, но она же умрет со скуки, будет днем и вечером слоняться по квартире, как в одиночной камере! На работе можно хоть с бабами потрепаться, покурить, заварить кофе, журналы посмотреть, на полчасика в рабочее время к Люське забежать. Хорошо Люське, развелась, живет в свое удовольствие, держит ка­ кого-то худосочного любовника, то ли художника, то ли архитектора. Забежишь к ней — всегда хорошие пластинки, сухое вино, интересные люди. Ириша обожает интересных людей; она сама когда-то стихи со­ чиняла, бабушка даже уговаривала отправить в журнал. Особенно одно ее восхищало —и правда, красивое было стихотворение. «Упаду на ко­ лени и свечи пред тобою жестоко зажгу, и безгрешно в сиреневый вечер застрелюсь на холодном снегу...» и дальше в том же духе. Бабушка все- таки проявила тогда самостоятельность, отправила в столичный журнал, а когда стихи вернули, была возмущена... Конечно, правильно она тогда кричала, что печатают только тех, у кого есть «рука». Сейчас Ириша не пишет стихов —не до того, иногда у Люськи и прочитает что-нибудь из старого... Какая сейчас поэзия, когда Ириша сама себе напоминает за- ёзженную лошадь?.. — Ну что? — спрашивает Екатерина Тимофеевна.—Твой дурак все по-прежнему? '