Сибирские огни, № 2 - 1983

а на дорогах и в кустах ' росли незабываки», — Замолчи! — бросила Людмила. Но Коля продолжал; Подснежник —дедушка с метлой похаживал вдоль улиц... Лопух!—Людочка распахнула рывком кухонный настенный шкафчик и стала вытаскивать фужеры и рюмки. ’ С работы вечером домой родители вернулись... Коля, внезапно ужаснувшись происходящему, замолчал и тихо спросил: — Люда! Что ты делаешь? — Это я все забираю! Это мне дарили, а не тебе! — закричала Лю­ дочка.— Я сегодня от тебя уезжаю! Понял? Дурак недоделанный! Коля прыгнул к столу и схватил первый попавшийся фужер. — Я!.. Я!..— срывающимся голосом закричал он.—Все разобью! — Шут! — бросила Людочка зло. Коля посмотрел на ее красивое утомленное лицо, на стройную фи­ гуру в каком-то безумно дорогом импортном платье, поставил сверкаю­ щий золотистый фужер на стол и понуро подошел к окну: там, в холод­ ной небесной синеве, плыло единственное бесформенное облако, которое ни на что не походило. Гутен морген, бабуленъка! По телефону Екатерина Тимофеевна начинала говорить с девяти утра, потому что уже к двенадцати ей нужно было ехать за правнучкой Катенькой в отдаленный район, везти ее обратно в музыкальную школу, потом забирать оттуда, кормить обедом и, если Катюшина мама, внучка Екатерины Тимофеевны, Ириша, не успеет заехать за дочкой, отвозить Катюшу обратно, в этот проклятущий, как выражалась Екатерина Тимо­ феевна, грязный, малокультурный микрорайон. — Я звоню вам, Серафима Васильевна, узнать, как ваше здоровье,— говорила Екатерина Тимофеевна.— ...Конечно, конечно, какое в наши годы здоровье, когда такая вот жизнь. Моя мама, бывало, говаривала: «Бедные, бедные мои детки!» Она была с тонкой чувствительной натурой; все сокрушалась, как мы будем жить? Ах, и правда, какая сейчас жизнь, где сейчас бонтон? Вон у Катеньки учительница в первом их классе — что вы думаете — никакой интеллигентности! Ведь скажу честно, Катю­ ша выделяется среди других одноклассников: она и читает уже, и пишет, и рисует, и музыкой занимается, и немецкому я ее учу, она каждое утро со мной здоровается —гутен морген, бабуленька! А учительница даже ее фамилию запомнить никак не может, разве это не пассаж? Зато в му­ зыкальной школе дела идут у нее просто великолепно. Вы же помните, ее сначала не принимали, заявили, будто нет способностей,—это у ре­ бенка с такой тягой к музыке! У нас же это передается по наследству, ах, вы не представляете, как моя мама музицировала! А у Катюши, зна­ чит, нет способностей! Само собой разумеется, им нужно было на ее ме­ сто протолкнуть кого-то из своих! Ну, я пошла к директору и, знаете, директор оказалась бывшей воспитанницей третьего детского комбината, где когда-то я проводила организационно-методическую работу. Я ей на­ помнила. Милейшая женщина! Кстати, в те годы, что и говорить, воспи­ тание было не так поставлено. Мы работали, а у нас, слава богу, образо­ вание дореволюционное!.. Да, на чем я остановилась? Ах, да, да! Я по­ дошла к ней и говорю: «Вы меня узнаете? Я— детский педагог, работник