Сибирские огни, № 2 - 1983

переменилось, ни поза согбенная, Сидела, привалившись плечиком ста­ рой фуфайки к углу родного дома, руки невесомо покоились на коленях, личико сохраняло морщинисто-землистую бесчувственность, а из при­ жмурившихся маленьких глаз текло высвечивающее что-то на том лице. — Это ты зря совсем, бабка Христя! Совсем ни к чему! —смущенно говорил Андриан Изотович.— Ну, притопала и притопала. Хорошо, что дошла. Соскучилась, что ли? Старуха качнула головой в знак согласия, вздохнула протяжно, на всхлипе, и сказала загробным голосом: — Ох, как чижало мне с вами, детки мои. Уж ни на ково бы не глядела до самой смерти. — Ну, вот и разобиделась! Обижаться-то на что? — На что-о-о! На вас таких, на жисть бес.толкову. — Ты в избе-то хоть была, или так и сидишь тут? Старуха утерла глаза, сказала погромче: — Заколочено-то не на мою силу, где уж. Заколачивать вы умеете, научились заколачивать. Андриану Изотовичу было неловко слушать ее ворчливые выгово­ ры, он спросил, перебивая бабку: — Давно ты тут... сидищь? — Ноги гудут. Гуду-у-ут, сердешные, намучила я их. Как подхвати­ лась ране солнышка и шла. Привалюсь к березоньке, подремлю сколь и опеть. Любо, Андрианушка, свято... А стенка-то пахнет ище, роди­ меньким бревенушки припахивают, свои-им! Как мышка-норушка при­ нюхиваюсь и посиживаю, чё мне, ничё мне боле. Рйзи что помолиться напоследок. Голова ее затряслась нервно, старуха попросила умоляюще: — Откупорь ты мне избу, Христа ради, Андрианушка, распечатай мне, помолюсь я ищё. Нету нигде другого такого уголочка близкого. У них там и пахнет нехорошо, чижало мне, и вода шибко невкусная, и людей никово нету. Носются, носются с утра до ночи, а не люди всё, всё чужие мне они. Давно-давно не слышал Андриан Изотович похожего старушечьего ворчания, давно схоронил он свою мать, и вот будто вернулась она, вы- говаривает-жалует'ся ему, сыну. И такая нежность в нем проснулась к бабке, такое сдавившее душу понимание неприкаянной ее старости. Подскочил Андриан Изотович к перекрещенной крепкими досками две­ ри, рванул одну. Поднатужившись, упираясь сапогом в бревенчатую стену, рванул другую. — Заходи, бабка! Жизнь, видно, на самом деле дома и в горьком дыму слаще. Заходи, а утром я обрешу твой вопрос поумнее А про смерть забудь! Слышишь! Ты поживи еще сколь. Это не только тебе, это и нам очень многим важно. Старуха едва ли слышала и понимала его. Прижав к груди усох­ шие руки, так много сделавшие за свою жизнь и не получившие долж­ ной награды, она уходила в темь пустой избы. Выскочив на улицу, Андриан Изотович заметил удаляющихся Хо- мутиху и Варвару. Крикнул: — Бабы, Христина вернулась! Помогли бы чем. И прикрылся ладошкой, ослепленный светом набежавшего мото­ цикла. — Андриан Изотович!.. Андриан! — Силантий! Вот дьявол поперечный! Вот ‘голова садовая, да что со светом? Еще, кажись, видно! — Ну?! Здесь она, мать? — Силантий был пыльный, усталый. . — Здесь, я ее в избу пустил. Бабы присмотрят. — Фу-у-у! Ну, гора с плеч! Ты знаешь, и подумать не знаем что. И туда, и сюда: никто не видел, никто ничего не знает. А потом соседка, старуха такая же: ты, мил сынок, по старому следочку ищи, не иначе как умирать она от вас ушла. Да что же она, говорю, зверюшка какая, чтобы, так вот, от людей уходить? •