Сибирские огни, № 2 - 1983

■Запальчивость —не лучший советчик. Проходит время, утихают страсти, и человек начинает осознавать, что был неправ, погорячился, наломал дров. За дорогу Андриан Изотович многое передумал, приостыл, но решения высказаться окончательно «на всю катушку» не изменил. Уж лучше уволиться, чем работать без интереса. Он, интерес-то, пропал у людей, чем его поднимешь? Что за работа, когда сеешь и не знаешь, доведется ли убирать свой урожай! — Сселяйте, сселяйте,—бубнил себе под нос Андриан Изотович,— дооселяетесь. Век на шее у государства не ¡просидишь, у него карманы-то не резиновые. Убеждал себя под ровный шум движка, вспоминая давнюю довоен­ ную пору, изобильную да богатую, хмыкал: — Все было свое. Картошки завались, овощи в район продавали. Даже укроп. Укроп! Ерундовину! И куда подевалось, будто корова язы- . ком слизнула? В помине нету, доисторическая эпоха, а земля та же... Убогие, вишь ли, были в своей крестьянской философии! Зато теперь широко да правильно шагаем, политически дак переспели даже. Давай, давай! Оглядываться недосуг. Таким командирам прикажи штаны через голову снять, и станут снимать. Изорвут на себе, по швам распустят, а снимут — приказано. Дак это не убогая философия — моя хата с краю. И ругался на чем свет. Дико,'изощренно. Больше всего беспокоило не то, что Кожилин снова станет изматы­ вать его известными, но.непонятными насмешками, беспокоило то, как станет смотреть в глаза людям, которые упорно ждут от него чего-то не­ возможного. Возникли беспомощные и растерянные Задойных и Ерма­ ков, и не было к ним прежнего злорадства. Семена Семеновича и без того потрепала жизнь, поворачивая то грудью, то шиной. Каким сохра­ нился, таким и живет. Ермакову, сильно помятому танком в окопчике, тоже судьба заметных подарков не делала. По три месяца в году прово­ дит ¡в больницах, измучен гастритом. Без бабы, без детишек из-за той войны. Они и собрались такие возле него, потому что ¡поверили в его силу, своей мало дак, а он? Изношенная машинешка поскрипывала, погромыхивала разболтан­ ными сочленениями. Ветер швырял в стекло сухую переспевшую землю. По избитой, ухабистой шоссейке Андриан Изотович не поехал, вел маши­ ну межами, целиком. Так было намного дальше, но спокойнее и прият­ нее. И не понимал, то ли прощается с полями, то ли объезжает их по привычке, чтобы знать, где, как, что. Новая двухэтажная контора подставлялась солнцу широкими окна­ ми, свежей масляной краской, трепещущимся флагом на фронтоне. Взбежав бетонными ступенями на просторную площадку, Андриан Изо­ тович столкнулся с управляющим первого отделения Колыхановым. Кивнул ему, по привычке скорее, чем из уважения, потому что недолюб­ ливал его за что-то приторно-сладенькое на лице, за умение быть не­ стерпимо-вежливым, расшаркивающимся, - где считал нужным, и демон­ стративно-грубым у себя на отделении или, среди таких же управляю­ щих и бригадиров, как сам он, как Андриан Изотович. Все в нем было нарочитое и фальшивое, начиная с улыбки и кончая грубостью, все вызывало неприязнь. Но все же с ним приходилось часто иметь дело, жать ему руку, решать совместные вопросы, и Андриан Изотович все это делал, как делал бы на его месте всякий другой. Колыханов был поджарый, стройный, с пышной шевелюрой. Загоро­ див дорогу, схватил его за лацканы пиджака: — На охотника и лев! Здорово, Изотыч! Держишься, говорят! По­ кажи, покажи, как из ничего получают что-то!.. Слушай, у тебя в лес­ промхозе сохранились какие связи? — Не так чтобы, а что?