Сибирские огни, № 2 - 1983

.т&шс-г.У-хрднл -муж, надежда ее и ..опора,; которому она была преданна. Это-было ей тем более непонятно, что и не упрекала она его за ру нечаянную связь с Настей во время совместной их осенней пахоты, не устраивала скандалов, как делается сплошь да рядом. Жалась тогда всю ночьк нему, словно сама была в чем-то виновата, просила мужской ла­ ски, предлагая тем самым позабыть все. Слезу обидчивую и ту заставля-' ла из глаз не выкатиться. Жила она долго замкнуто, стыдясь людей, а потом, будто на зло этим же людям, так и не понявшим ее терпеливого сердца, привела в дом вернувшегося из тюрьмы бывшего завтоком Кешку Пластунова. Инно­ кентия Северьяновйча. И не было у нее к Пластунову каких-то нежных чувств, а была только жалость. И -к себе — неприласканной, полной страсти, желаний, и полной страха за свою женскую никчемность. Пла­ стунов был мужичок гладкий, с юркими глазенками, нахальный, приблат- ненный, несмотря на почтенный свой возраст. Вечерами пил, спаивая и ее, до этого не бравшую в рот хмельного, бренчал на гитаре, орал похабщи­ ну лагерную, а днями валялся опухший, осоловелый на диване, никогда не снимая начищенных до блеска сапог. Хромовые свои сапоги Пластунов любил больше всего. Надев их утром, лихо пристукнув каблучками, звал Леньку почистить их, навести глянец. Это ей было труднее всего пересилить в себе — мальчонка ползал вокруг сапог, обливался слезами, а Пластунов покрикивал, вгонял ему в затылок увесистые щелбаны,— но пересилила' уговаривая сынишку по­ терпеть, обещая, что дядя Кеша скоро исправится. Ведь из тюрьмы только что человек, ему обвыкнуться надо среди людей! И самой хотелось на­ деяться, что Пластунов скоро обвыкнется, радовалась пустячному вни­ манию его к Леньке. На все шла. Потакая, его прихотям, размахорила за зиму свои любимые платья, сплавила за бесценок дорогое пальто с мехо­ вым воротником, которое почти не носила и берегла, как лучшую память о Симакове, подарившем ей это пальто, когда она родила ему сына. Пластунов пожил у них зиму и, заявив, что деревня для придурков, уехал в город. Он принуждал ее продать избу, скотину и уехать с ним, но уезжать с ним Варвара не захотела. Она рассталась с ним очень даже легко, зная с обстоятельной крестьянской определенностью, что без де­ ревни у нее не было жизни и не может быть. Но Пластунов уехал, а у нее появилась Наденька. И она радовалась, что у нее появилась Наденька, что нашлось нечто такое, чему она может отдать себя еще больше, чем отдавала Пластунову... Оттепель давила на снега. С крыши капало. Эти легкие звуки напол­ няли ее и боль проходила, исчезала удушливая тоска. И ей захотелось смеяться, захотелось нырнуть к Надьке на печь. И вспомнила ту самую минуту, когда она вошла в избу с Наденькой на руках, глаза задерну­ лись пеленой, слух притупился, и не слышала она больше сглатываемой туманцем капели, не видела ничего в том тумане за окном, а видела се­ бя на пороге со свертком, и видела старшего сына. Он сидел у раскрас­ невшейся плиты, пек на ней нарезанную ломтиками картошку и, навер­ ное, Мечтал, когда она вернется, наварит борща, настряпает шанег тво­ рожных. Шумно сглатывая слюнки, он переворачивал ножом прилипаю­ щие к горячему чугуну пластики и не слышал шума отворившейся две­ ри. Она позвала его, и сын вскочил, с криком: «Мама!» кинулся к ней. Она, улыбаясь устало и в т,о же время радостно, сказала шепотомн — Сестренку я тебе купила, Леня, хочешь поглядеть? Она понимала, что эта наивная сказочка про покупки лишь для ма­ леньких, а Ленька был уже смекалистый. И зачем она уезжала в боль­ ницу он знал, потому что произнес холодно: — Так и поверил тебе —купила, выродила, и всё. Она стыдливо рассмеялась, положила сверток на кровать. В нем за­ верещало, и Ленька спросил испуганно, неожиданно для нее: — А ты больше не будешь... покупать? Ленька знал много, непозволительно много для своих лет. Варвара