Сибирские огни, № 2 - 1983

ГЛАВА ТРЕТЬЯ 1 , Кожилин распустил их, так и не -приняв окончательного решения о судьбе маевских дойных гуртов. Андриан Изотович приотставал, на­ правляясь к двери, пропускал других, ожидая, что 'Кожилин окликнет его, задержит. Но директор не проявлял желания остаться с ним наеди­ не, он так и сидел в своем углу. Андриан Изотович потолкался в пустой приемной, надеясь перехватить директора, когда тот поедет домой, но Кожилин выходить не спешил. Казалось, и в этом убеждении Андриан Изотович креп все больше, директор испытывает его на непонятную прочность. Кожилина направили в отстающий совхоз в один из самых сложных моментов отечественной истории, Ознаменованных XX съездом партии. Не все оказались готовы к повороту событий, многие нуждались во вре­ мени, чтобы оглядеться, 1 осмыслить прошлое и лишь тогда принорав­ ливаться к будущему. Но возможности для такой раскачки не было: жизнь катила на полной скорости, теряя кого-то на ухабах да крутых виражах, кого-то сминая и кроша, вознося кого-то на стремительной волне своей. И уже с+авила новые, невероятной сложности, никем и ни­ когда еще не решавшиеся во'просы. И снЬва где-то совершалось пра­ ведное, а где-то далеко не безгрешное. Кожилин был один из тех многих, которые с нетерпением ожидали назревших перемен, а дождавшись их, сколько-то пожив ими, убедились, что главные трудности не только не исчезают, а будто бы, наоборот, возрастают. В том, что его, бывшего заместителя председателя райисполкома, вдруг бросили на руководство совхозом, крылось не столько доверие к нему, хотя доверие, конечно же, было, сколько желание убрать по­ дальше, уберечь от беды. И он уцелел благодаря секретарю райкома Василию Полухину, вовремя разрядившему грозу над ним. Побывав в тяжелой этой переделке и многое передумав, он уже не мог относиться к жизни по-прежнему, стал осторожнее в своих поступках, осмотритель­ нее и всячески оберегал от неприятностей таких близких и дорогих ему людей, каким считал Андриана Грызлова. Пришли другие времена, но Кожилин стать другим уже не мог или, по крайней мёре, не мог стать, другим сразу. Всех этих тонкостей из послевоенной жизни своего ком­ бата Андриан Изотович, разумеется, не знал, да и не мог знать; встре­ тив назначение директором прямого, честного, уважительного к другим Кожилина, как ободряющую предпосылку и добрый знак, Андриан Изо­ тович словно почувствовал второе дыхание, лез поначалу на откровен­ ные разговоры, которые, при всем горении мужицкой его души, откро­ венными не очень-то становились, Кожилин держался с ним сдержанно, чаще —официально. И не мог он знать, что у Кожилина есть на то свои веские причины, свой трезвый взгляд на то, что хорошо и что плохо. Николай Федорович Кожилин не был уроженцем деревни, знал ее и понимал до поры-времени по-своему, не выше и не ниже своего,„слу- жебного положения. В деревни он приезжал, как приезжает всякий его ранга руководитель, и поездки эти носили чаще характер инспекцион­ ный, или пропагандистский, агитационный. Но все же люди его всегда чем-то выделяли, шли со своей докукой, поднимали серьезные, требую­ щие безотлагательности, вопросы. Возглавив совхоз, Кожилин не сразу, решился на какие-то перемены. Много’ ездил по деревенькам, ночевал в бригадах, людей для беседы не вызывал, а сам шел к ним, сам заводил нужные ему разговоры, не стыдясь выспрашивать то, чего не понимал в крестьянской мудрости, до очевидного будто бы простой и мало кому постороннему посильной. К Андриану Изотовичу он наезжал реже, чем к другим. Грызлов был крепкий хозяйственник, в его советах не нуждался, а свои высказывал