Сибирские огни, № 2 - 1983

читателям, надежду на возвращение своих героев к окончательно трезвой жизни. Но если Ю. Скоробогатов испытал своего художника только искушающей его в сво­ ем гнездышке Сашенькой, то В. Носков, кроме аналогичного испытания, которое ге­ рой у него выдерживает с честью, поставил перед ним еще одно испытание. Оно могло бы показаться более серьезным, если бы не было нам до боли знакомо по кинокартине «Операция Ы». Как там, так и здесь в фи­ нале повести резко отрицательный (пробы негде ставить!) Валерий, он же-«Козырь», понуждает лесоруба инсценировать ограб­ ление магазина, где работает жгучая Аль­ бина, с ,тем чтобы замазать недостачу. Од­ нако Макар, пусть с запозданием, но рас­ кусывает коварный замысел Козыря, по­ скольку тот под видом инсценировки наме­ ревался просто-таки ограбить магазин. Кстати, тут «стреляет ружье», обозначен­ ное автором уже в заглавии повести — со­ бачка Макара кусает Козыря. Макар поби­ вает Козыря доской. Вдали восходит солн­ це, символизирующее победу лесоруба Ма­ кара над судьбой, отравленной «зеленым змием»... Схоже поверхностно дают социальные срезы авторы обеих повестей. Ю. Скоробо­ гатов обозначает самые расхожие приме­ ты мирка, претендующего на тягу к искус­ ству, а затем до финала помещает своего героя за стены ЛТП. В. Носков столь же расхоже и одномерно пытается нарисовать «простонародье». Схоже бегло и конспективно написаны предыстории героев, истоки их характеров, моменты, которые формировали, складыва­ ли, уродовали эти характеры, ломали их так, что один, поскольку он художник,— кончил алкоголизмом, а другой, поскольку он лесоруб, кончил глухим пьянством. Репортажность, зарисовки с натуры, уг­ лубленность в физиологию — это главное в «Отраве», от этого проистекают ее недо­ статки и достоинства, достоинства же —- ' несомненны, они таковы, что эту повесть можно с полным на то основанием поста­ вить в один ряд с многочисленными анти­ алкогольными брошюрами. И она, «Отра­ ва», даст им много очков вперед, посколь­ ку это еще и сюжетное чтение, это еще и достаточно разумным языком написано, еще и такими умными цитатами в эпигра­ фах оснащено! С медицинско-просветитель­ ской точки зрения повесть Ю. Скоробога­ това почти что состоялась, о чем, кроме всего прочего, свидетельствуют и добрые слова,' сказанные о ней в предисловии к книге, подписанном главным врачом Мага­ данской психоневрологической больницы В. Ф. Калачевым. Повесть В. Носкова при всей ее схоже­ сти с повестью Ю. Скоробогатова все же скорее тяготеет не к санитарному просве­ тительству, но к беллетристике, хотя этим тяготением вообще-то все различие и окан­ чивается. Тяготение к беллетристике прояв­ ляется у В. Носкова хотя бы уже в том, что пьянство Макара совершенно не обяза­ тельно для всего того, из чего сложилась повесть. Ведь Макар задан уже как «пе­ рекати-поле», «летун», «романтик», следо­ вательно, он мог и сам укатиться от при­ гревшей его страстной вдовушки Мани, а не быть ею изгнан за пьянку, как это случи­ лось в повести. Да, впрочем, думал ли В. Носков исследовать пьянство? Наверное, нет. Он пытался писать жизнь. Но пьянст­ во — резкое явление, оно всегда на виду, так на виду оно осталось и в повести, на него списал автор недолю своего героя, и только. Ю. Скоробогатов старается быть доско­ нальным в своем намерении доказать ту аксиому, что алкоголизм — болезнь. Прав­ да, доказывать общеизвестное — несложно, но какой-то, видимо, интерес в этом про­ цессе есть. Интерес деталей, подробностей, самого процесса сочинения, моделирования жизни, где герою удается выздороветь и ис­ полниться творческого горения. А так вот подумаешь, боже, как убоги картины этого излечившегося художника! Вот где может быть трагедия: он излечился, но то, ради чего он это сделал — его дар, творчество,— уже безвозвратно утрачено, пропито... Но судя по тому, что и как рисовал Митя до лечения, и тут трагедии тоже нет — как бы­ ли высокопарно пошлыми его картины, так они и остались таковыми. Путаными выглядят и размышления авто­ ра о природе алкоголизма. Он пишет, что на Западе «причинами этого несчастья ча­ ще всего являются неуверенность в буду­ щем, изматывающая работа, бедность и безработица». Ну, с Западом нам давно все ясно. А вот что он пишет о нашем об­ ществе: «...всегда присутствует личная при­ чина...», «...пить у каждого есть свой по­ вод... А излечиться может тот, «кто захо­ чет». Дескать, одного желания «захотеть излечиться» вполне достаточно для окон­ чательного излечения. Странная, однако, картина выходит по Ю. Скоробогатову: за­ хотел и вылечился, захотел и заболел... О, как нам просто было бы расправиться со всеми болезнями, если бы их можно бы­ ло вылечить уже одним только желанием больного к излечению! Но увы, ни одна из болезней, а в том числе и алкоголизм, не лечится одним только желанием больного быть здоровым. Это убеждение не только не способствует поискам путей к настоя­ щему лечению алкоголизма (что их искать? захоти — вылечишь себя!), но и не способ­ ствует настоящей профилактике болезни, выяснению общественных условий, порожда­ ющих эту болезнь, изменению этих условий (а что их выяснять? захотел и заболел!). Надо ценить и укреплять, но не переоце­ нивать и универсализировать, как и цель и средство, желание больного излечиться. О личном, индивидуальном, особенном в болезни, о том, что если алкоголик пере­ станет пить, то он и перестанет болеть — велеречиво пишет Ю. Скоробогатов. Так обстоит дело с лечением, немногим лучше и с профилактикой, особенно путем душе­ спасительных брошюр и искрометных дис­ куссий в прессе. Поборники «сухого закона» (а в наше время «сухой закон» для алкоголика — единственный шанс к продлению своей жиз­ ни) постоянно находят язвительных и ост­ роумных противников из лагеря, который выступает за неуклонное повышение куль­ туры выпивки, за красивое пьянство по всем правилам хорошего тона. И в этом им удалось достичь многого. В последние го­ ды невозможно почти увидеть, как шам­ панское или армнянский коньяк распивают