Сибирские огни, № 2 - 1983

хода», он теряет. И серьезно. Книга, на наш взгляд, получилась недостаточно субъек­ тивной. Когда субъективность все же про­ рывается, становится интересно читать. Хо­ рошо получается, когда автор сам по-настоящему волнуется. Виден тогда и он сам,- вот это его личное бескорыстное вол­ нение общим делом, видны и товарищи его, их непростые отношения между собой, с ди­ рижером, с музыкой. Прекрасно показано это ощущение слияния людей во имя Выс­ шего, братство и любовь внутри этого слия­ ния, любовь ийогда почти, чувственная — не боится сказать Кручинин! — и именно тут ощущается та правда, ради которой мы и открывали книгу. И, наконец, еще один момент. Оркестр приехал в Италию. Оркестр из далекой Сибири, для итальянцев —- из глу- хбй. И вдруг успех. Грандиозный. Подлин­ ный. Продавщица в магазине, шофер такси, водители автобусов, именно те, кого мы на­ зываем «простыми людьми»,— поют мело­ дии из «Пиковой дамы». «Что наша жизнь? •Игра!» — поет шофер такси, и так далее. Наверное, это было как напиться воды пос­ ле долгой копившейся годами жажды. По крайней мере, ощущение это возникает, когда читаешь. Один из итальянских жур­ налистов вообще выразил мнение, что «Но­ восибирск является одним из важнейших культурных центров СССР благодаря ак­ тивности музыкальной Жизни, которая под­ держивается в городе главным образом силами этого симфонического оркестра». Это я выделил окончание фразы, в книжке оно написано обыкновенными буквами. И это прекрасное место. Но где-то в глуби­ не души автора (а в данном случае автор — это весь оркестр) я чувствую спрятанную горечь и боль. Потому что наш академиче­ ский оркестр, перед которым стояли Мра- винский, Рождественский и Давид Ойстрах, оркеСтр, который имеет «единую нравствен­ ность» и работает в, может быть, лучшем в нашей стране здании, оркестр НАШЕГО ГОРОДА, где стоят дома архитектора Крячкова, где в фойе бесплатно (!) выдают программки стеснительные пожилые жен­ щины (только приходите к нам, пожалуй­ ста), оркестр, в котором все сто человек одеты в черные фраки с роскошными белы­ ми бабочками,— этот самый оркестр на свои концерты собирает едва больше полузала слушателей. Мы в долгу перед ним, перед нашим ОРКЕСТРОМ, с которым побыли-таки, бла­ годаря Сергею Кручинину, наедине. Мы должны извиниться за все свои плохие мыс­ ли^перед его РАБОТНИКАМИ, потому что, дай-то бог, труд, вложенный автором в рассказ про свой оркестр, окупится как-то и с этой печальной стороны. Пока же, и не прощаясь надолго, мы только можем ска­ зать: «Спасибо, маэстро Кручинин!» ВЛАДИМИР КУРНОСЕНКО В. Носков. Макар Нелюбин — хозяин со­ баки. Повесть. Улан-Удэ. Бурятское кн. иэд-во, 1980. Юрий Скоробогатов. Отрава. Публицисти­ ческая повесть. Магадан. Магаданское кн изд-во, 1981. Обратимся к издательским аннотациям с тем, чтобы отметить в этих книгах то, что позволило нам рассмотреть их в одной ре­ цензии. В. Носков. «Первое произведение молодого авто­ ра... посвящено злободневной теме —пьян­ ству, опустошающему человека...» Ю. Скоробогатов. «Тема, разрабатывае­ мая автором, остро актуальна: алкого­ лизм...-» Оба автора начали свой литературный путь повестями на одну из актуальных тем современности, оба горят желанием сооб­ щить миру еще одно свидетельство пагуб­ ности пьянства,— все это не могло не ска­ заться на идейно-художественной структуре повестей, не могло не сделать их похожими одна на другую. Например, самый момент внутреннего преодоления болезни, начала возрождения души своих, временно падших, героев оба литератора изображают сходно. Лечащийся художник Дмитрий Пухов отка­ зывается от соблазнительной близости с симпатичной и весьма симпатизирующей ему секретаршей главного врача лечебно­ трудового профилактория (ЛТП) Сашень­ кой: — «Пора мне...— сказал Митя. — Ну что ж...— Сашенька была задета за живое. Митя знал, что женщины не за­ бывают и не прощают, если их отвергнут...» Так же поступает и лесоруб Макар Не­ любин — герой повести В. Носкова, резко и решительно отвергая посягательства на его возрождающуюся честь соблазнительной (опять, же) и весьма симпатизирующей ему жгучей продавщицы Альбины: *— Да бросьте вы эти бабьи выкрутасы... — Ну, знаете ли! — от гнева глаза ее стали как бы еще зеленее.— Не ожидала я такого от вас!.. Думала, вы... — В следующий раз будьте поразборчи-, вей в знакомствах,— оборвал ее Макар и резко встал...» И в той, и в другой повести даны впечат­ ляющие картины страданий героев, картины по большей части физиологического харак­ тера. В. Носков: «Руки, ноги ноют. Во рту от невыносимой жажды пожар, голова тя­ желая, мутная. И вдобавок ко всему к са­ мому горлу неудержимый ком тошноты подкатывает. Когда вырвало, стало вроде бы полегче, хотя в виски будто молотки стучали, а перед глазами забегали-замель- тешили, налезая один на один, желто-зеле­ ные круги...» Ю. Скоробогатов: «Митя задыхался. ^ него должно было вот-вот остановиться сердце. Он раз десять пытался встать и пойти в магазин... У него слипались веки, они тяжело давили на глаза. Кожа чеса­ лась, во рту — хуже не придумаешь...» и так далее. Оба героя — и лесоруб, и художник — «у последнего виража» встречают женщин, которые их любят и пытаются спасти от «зеленого змия», однако «змий» пересилива­ ет (временно), и художник едет в ЛТП а лесоруб едет валить лес. И оба — один в процессе лечения, другой — в процессе труда — как-то внутренне крепнут. и пере- рождаются, так что авторы оставляют нам,