Сибирские огни, № 2 - 1983

нов — консерваторы, поскольку прорыв в ходе строительства предлагают ликвидиро­ вать старым, давно скомпрометировавшим себя в глазах передовой инженерной мысли, методом — штурмом. В упомянутых произведениях можно на­ звать и другие противоборствующие сто­ роны, тем не менее за немногим исключе­ нием (например, в отношениях между дву­ мя лучшими бригадирами управления Фо­ миным и Шориным в романе «Вольно берег крут»), никакого особенного противостоя­ ния на поверку тут нет. С одной стороны, все те, кто выступает за первоначальное обустройство и обживание с постепенным увеличением наступательных нагрузок, бе­ зусловно, правы, потому что ритмичность и безупречная организация труда, а вместе с ними внимательнейшее отношение к соци­ ально-бытовым и духовным запросам че- ловека-созидателя становятся в настоящее время основой всей нашей экономики. Но с другой — невозможно отмахнуться от по­ стоянного стремления Бакутина жить на пределе своих возможностей, ибо само по себе это стремление — уже сверхзадача, постановка которой есть одно из необходи­ мых условий прогресса. Причем конфликтующие стороны не глу­ хи и зивсе не враждебны к противостоящим позициям, в какой-то степени они принима­ ют правоту своих оппонентов, ценят и ува­ жают противников, так как сознают, что, несмотря на принципиальность разногласий, антагонизма в их взглядах нет и быть не может, поскольку идут-то они к единой це­ ли. Недаром же «неукротимость, неудер­ жимость бакутинская и раздражала, и вос­ хищала Румарчука. И, выговаривая сегодня Бакутину, начальник главка хотел не сло­ мить, а взъярить того, чтоб еще яростней, еще пцсржимей подымал нефтяной Турмаган, как взлетную к своей негасимой мечте». Вполне закономерно, что основной конф­ ликт в романе «Больно берег крут» пере­ водится автором в несколько иную плос­ кость, становится уже не сугубо производ­ ственным и не столько даже социальным (хотя и социальные проблемы стоят здесь очень остро), сколько нравственным. Делая упор на психологическое исследование лич­ ности, творящей большое дело, автор ме­ рит своих героев прежде всего той мерой ответственности и степенью отдачи, с какой они подходят к этому делу. Испытывая персонажи на экстремальных пределах, К. Лагунов стремится определить не воз­ можность или невозможность включения высоких*человеческих напряжений, а готов­ ность души к такому состоянию. В конце концов, Румарчук проигрывает в наших глазах вовсе не потому, что не поддерживает новаторских идей Бакутина (мы убедились, что в данном вопросе со своей точки зрения он. тоже прав), а глав­ ное потому, что нравственная подоплека его бдений по поводу обустройства и плано­ мерного поступательного движения нефте­ добычи на самом деле далека от истинных забот о людях и производстве. Румарчука больше волнует возникновение дополнитель­ ных хлопот и непредвиденных, нежелатель­ ных перегрузок. Хотя прикрывается началь­ ник нефтяного главка щитом весьма убеди­ тельных, казалось бы, доводов. «Даже ма­ шина не может бесконечно на предельном напряжения...— говорит оп.— Все, что мы сделали и сделаем, все, в конце концов, ра­ ди того, чтобы человек, человек жил лучше и дольше,..» Но в словах министерского дру­ га Румарчука, с которым и ведется спор, сразу же обнаруживается настоящий смысл вышесказанного: «Пока миллионы, даже миллиарды кубометров газа горят в факе­ лах, тебе ни жарко, ни холодно. А заставь тебя этот газ собирать, сдавать в перера­ ботку, тем более закачивать в пласт, как он тут же ляжет на твой план, станет еще одним очень серьезным препятствием твоего продвижения к высоким показателям, а ста­ ло быть, к благополучию, славе, наградам...» Умеет работать, не жалея себя, и брига­ дир Шорин. Но им тоже движут корысть и тщеславие, ради которых Зот Кирилло­ вич готов на все, даже на приписки, о чем красноречиво свидетельствует история с все­ союзным рекордом проходки, который брига­ да Шорина достигла как раз благодаря приписке. Впрочем, не корыстолюбивый, но пустой и равнодушный ко всему, что не касается его собственной персоны, редактор турма- ганекой городской газеты Ивась нисколько не лучше. Пусть он не вставляет палки в колеса и не занимается приписками, зато равнодушно наблюдает, как это делают дру­ гие. Ивась не в силах понять горения и одержимости тех (в том числе и своей же­ ны Клары), чьими неимоверными усилиями поднимается и крепнет Турмаган. Разные, очень непохожие люди съехались сюда. Здесь и буровые асы, и рабочие всех необходимых строительных специальностей, и талантливые инженеры, и снабженцы, и — чего греха таить — искатели при­ ключений, легкой жизни, и даже уголов­ ники. При всей их несхожести в художествен­ ной структуре романа ни один из них не видится лицом случайным, проходным (да­ же привычная, в обшем-то, уголовная ли­ ния романа взята К. Лагуновым отнюдь не ради экзотики; взаимоотношения с Кротом и его блатными дружками помогают ярко высветить такие неординарные натуры, как Остап Крамор и Иван Василенко). Как большая река в половодье, мощный поток неустоявшейся турмаганской жизни сшибает и перекрещивает судьбы, заряжает энергией одержимости первопроходцев, несет в себе радости побед и трагедии поражений; это уже потом начнется фильтрация всего лишне­ го, отслоение наносного, а пока одПо русло вбирает в себя и яростного в своей одержи­ мости Бакутина, и опустившегося, пытающе­ гося найти свое место в жизни Крамора, и инфантильного Ивася. Кто-то, сильный, спра­ вится с течением и будет управлять им, а кого-то река разобьет о подводные камни или утянет на дно. И в этом-то противо­ борстве с природой и жизненной стихией, как нигде больше, необходима постоянная готовность к предельным напряжениям, к преодолению. Сразу же возникает вопрос: где истоки этого душевного состояния, что питает его, почему отсутствует оно у Румарчука или Лисицина и так ярко выражено у Бакути­ на или Василенко? Не последнюю роль играет здесь, конеч­ но, особая предрасположенность души, ког­ да радостное сознание нужности, важности