Сибирские огни, № 2 - 1983

стего среди юных читателей пользовалась повесть о революционном движении в Крас­ ноярске («Восстание»). Однажды, возвращаясь с курорта, Сер­ гей Венедиктович заехал на денек к нам в Издревую, под Новосибирском. Рассказы­ вал о лете, проведенном в Боровом, востор­ гался своей пещерой: в ней светло, сухо даже в ненастную погоду, а главное — ти­ хо. Никто из курортников не знал подсту­ пов к этому писательскому убежищу. Но наш гость рассказывал не столько о своей работе,1, сколько о сверстниках, молодых писателях края, которым предстояло соб­ раться на свою первую литературную кон­ ференцию. А потом написал из дома: «Два дня назад закончилась конферен­ ция. Ох, и много же мне с ней пришлось повозиться! Знаешь, у меня доклад один был на 90 страницах и занял с лишком три часа. И прошла конференция здорово. С прозой мы двинулись вперед, а поэты от­ стают. Романистами хоть пруд пруди— 12 человек насчиталось. Правда, все это сыро, да задор большой. Пораббтать с ними, и будет толк». Толк оказался немалым. Б сороковые и пятидесятые годы окреп талант Николая Устиновича, Игнатия Рождественского и, в особенности, Алексея Черкасова. Их кни­ ги получили широкую известность. Было чему радоваться. Самые совершенные пассажирские само­ леты сороковых годов требовали останов­ ки в пути. Для заправки горючим. Для ожидания благоприятной погоды. И вот в осеннюю пору в Красноярске остановился на перепутье А. А. Фадеев. Провел там целый день. Посетил ленинские места, по­ бывал в музее Сурикова. За вечерним ча­ ем у Сартаковых спросил, хорошо ли жи­ вется, как работается. Сергей Венедикто­ вич ответил: живется хорошо и работалось бы неплохо, если бы... не общественные де­ ла... Сказал и осекся: «Если я жалуюсь, что времени у меня це хватает, то как же тогда у него, у генсека Союза писателей?» Фадеев улыбнулся: — Знаю. Общественными и прочимц де­ лами, а не своими рукописями, секретарям местных отделений приходится заниматься, пожалуй, побольше, чем нашему брату в Москве. «Он был великодушен»,— вспомнит Сартаков через много лет и напишет о той оговорке: «Невернр проводить какие-либо резкие грани между «чисто творческой» и общественной деятельностью писателя. Они прочнейшим образом взаимосвязаны и до­ полняют друг друга. Страницы, написанные в отрыве от действительность, как бы под стеклянным колпаком, куда не доносятся отголоски земного, рабочего шума, похожи на цветы, сорванные с корня и поставлен­ ные в воду. Они быстро завянут». Его цве­ там это не угрожало. Постоянная бол_ыная общественная деятельность пошла писате­ лю на пользу. В этом мы убедились, когда он в 1954 году прислал нам для журнала третью книгу «Хребтов Саянских». Посто­ янное участие в общественной жизни бла­ готворно повлияло на становление полити­ ческих, исторических и эстетических воззре­ ний писателя, способствовало глубине понимания народной жизни и классовой борьбы. Эпическому повествованию стало тесно в маленьком Шиверске. Для правдивого отображения путей развития революцион­ ных событий 1905 года был необходим про­ стор, и в роман входят Красноярск, Томск, Иркутск, Чита, станция Иланская. По всей Сибири запылала революционная борьба, в которой, как сталь в огне и воде, закаля­ лись характеры героев романа. В центре их теперь оказался любовно прописанный верными, суровыми красками большевик Лебедев, мысленно связанный с Лениным, готовившим 111 съезд партии. В этом осо­ бая ценность заключительной книги. Впервые писатель выступил не только как художник, типизирующий действую­ щих лиц повествования, но и как историк, исследующий подлинные факты становле­ ния рабочего класса Сибири и его револю­ ционной борьбы. Хотя привязка к Шивер- ску потребовала передвижки в пространстве таких событий, как начертание на неприступ­ ной скале гордого, призывного слова СВОБОДА и огневой схватки в желез­ нодорожных мастерских, но по своей су­ ти они запечатлены с исторической точно­ стью. В многоплановом романе найдены нужные краски и для противного лагеря подлых слуг царизма, одерживающих в кровавой схватке пока что свою шаткую победу. Для читателя определен взгляд в буду­ щее. Восстание жестоко разгромлено, но на заимке Порфирия и Лизы Коронотовых со­ бираются непобежденные. Порфирий среди ночи уведет их на время в глубь Саян, в свое давнее зимовье, с которого начался роман. Они унесут с собой раненую Лизу. С ними знамя, пробитое пулями и обагрен­ ное кровью. Оно послужит им в будущем, в последней схватке с царизмом. «Хребты Саянские», которым суждена долгая жизнь, тогда же были инсценирова­ ны. Увидели свет рампы и другие сцениче­ ские произведения автора, посвященные тому же.краю. В дальнейшем появятся очерки, рассказы, эссе, публицистические статьи, но главным призванием Сергея Сар- такова останутся - эпические произведения. Многолетняя работа в лесной промыш­ ленности подсказала писателю тему трудо­ вого подвига для романа «Ледяной клад», о котором я уже упоминал. В протоке се­ верной реки вмерз в лед строевой лес. Двадцать восемь тысяч кубометров. С на­ ступлением тепла полая вода унесет его в океан. Что же делась? Спасать? А кай его спасешь? Главный бухгалтер треста среди тех, кто потерял всякую надежду. «Не спА- сать, а спИсать,— настаивает он.— Разни­ ца — буковка! Одна только. Стоимость бук­ вочки «И» миллион, буквочки «А» —два миллиона. Потому как в спасение надо вложить еще миллион. А все получится хо­ лера-одна— весной унесет в море». Но тем временем новым начальником рейда назначили молодого инженера Цаге- ридзе, инвалида войны. Он прибыл туда на костылях. Ему, южанину, трудно перено­ сить суровую северную зиму, а отступать он .не привык. Надо всё превозмочь, найти пути для спасения леса. В одной из статей Сартаков так говорит о своем творческом правиле: кАтомное ядро творческой мысли писателя — в отдельном человеке, в лично­ сти». Крупной личностью он и рисует Ни- 10 Сибирские огни Nt 2