Сибирские огни, № 2 - 1983

по земле. Березкин опомнился, с трудом погасил парашют, лежит, всем телом ощущая, как дрожит от взрывов земля. Совсем близко рванул снаряд, второй — и комья земли шлепнулись перед самыми глазами. Впереди колышется трава: кто-то ползет! Враг или друг? Летчик вытащил из кобуры пистолет. Свои!.. Березкин увидел на пилотке звездочку — и сразу отлегло от сердца. Солдат спросил: — Ранен? — но сразу же понял, что задает лишний вопрос. Повернулся, махнул рукой —и вот уже трое молодых, крепких парней захлопотали вокруг Березкина. Пока один быстрыми движениями собирал парашют, двое других, расстелив плащ-палатку, осторожно уложили на нее летчика. — Потерпи, браток: сейчас мы тебя доставим куда надо. Раны перевяжут — сразу легче станет. , Вскоре Березкин был в медсанбате, где ему оказали первую помощь. Солдаты, доставившие его сюда, стояли невдалеке в тревожном ожидании, готовые, как и чем только можно, помочь собрату, такому же юному, как и они, пареньку, доконавшему «раму», от которой второй день не было покоя. Березкин, бледный, усталый, измученный болью, слышал, как один из солдат тихо сказал врачу: — Доктор, если кровь нужна — мы готовы... Медик ответил: — Спасибо, ребята! Кровь есть. Потом второй голос так же тихо прошептал: — А он не останется калекой? — Не останется, если сегодня же окажется в госпитале. А санитарная машина, разбита,— вздохнул врач. Приходили и уходили люди, звякал инструмент, звонил телефон и кто-то с кем-то вел какие-то непонятные разговоры —Березкина это не занимало. Его тревожила толь­ ко одна мысль: неужели с авиацией будет кончено?.. Вдруг примчался запыхавшийся солдат: — Товарищ старший лейтенант,— докладывал он врачу.— Командир дал машину. Сейчас подойдет. I — Полуторку? Гм... Ну, что ж — главное, чтобы колеса были,— пошутил врач. И тут же распорядился:— Таня, готовься в дорогу. Не забудь взять сумку... Береги пар­ ня! — услышал Березкин и понял, что речь идет о нем. А минут через пятнадцать он уже лежал на носилках в кузове машины, держав­ шей путь в госпиталь. ...Вечерело. Солнце вОт-вот спрячется за горизонт, а духота все та же стоит. Хоть бы ветерок подул, а еще лучше —дождик бы землю омыл, освежил. Устали авиаторы, особенно от этой изнуряющей жары. Летчикам не хочется и на КП идти: лечь бы под крылом —да соснуть в тени немножко. Уже четыре вылета за нынешний день и я совершил. Прилег на жухлую, повыгоревшую траву. И не заметил, как погрузился в дрему. Вдруг услышал какие-то возбужденные голоса на стоянке, топот. Спросил пробе­ гавшего мимо товарища, что случилось, а тот на ходу кричит в ответ: — Березкин жив! — Где он? Кто сказал? — Зачем «сказал»? Вон он —в кузове сидит! — сияет от счастья механик стар­ шина Иван Бовшик. Можно себе представить, с какой' болью слушали мы утром Вениамина Цветкова, вернувшегося из полета без своего ведомого! — Березкин таранил «раму»,— сообщил он командиру.—Оба самолета упали. Парашютистов не видел... Да и некогда было глядеть: с четырьмя «мессами» пришлось драться... Слушали его летчики, сочувствовали, только у начальника штаба возникло какое- то недоверие: Цветков вернулся без своего ведомого и не мог толком объяснить, что и как произошло в бою. И вдруг —Славка жив! Бегу к остановившейся невдалеке машине. Руки —на борт, йоги — на колесо, и я вижу на охапке соломы носилки и полулежащего на них друга. Лицо бледное, рука в бинтах, нога тоже. — Привет, Слава!