Сибирские огни, № 2 - 1983

огненных трасс. Тут же горячей волной дохнуло снизу и до слуха долетело: «У-ух!..» Это взорвался на земле мой «ишачок»!- Несколько секунд меня куда-то несет, куда-то бросает.' Слышу протяжный ше­ лест, треск. Удар! И наступила поглотившая все тишина. Сколько времени прошло — не знаю. Открыл глаза — белое пятно. Постепенно проходит мутная пелена. Да ведь это мой парашют, зависший на ветвях, деревьев... Редколесье. Молодые деревья. Кустарник. Над головой —белый шелк, выше мечется разноцветная трасса: немецкий пулеметчик бьет с переднего края из крупнокалибер­ ного пулемета, да никак не может, взять прицел чуть ниже. Лежу. Не слышу ни пулеметной трескотни, ни уханья орудий. Только телом чув­ ствую, как дрожит, земля. Встать не могу — тело будто налилось свинцом, ноги словно не мои. Подтянуться на стропах не в силах. Даже на колено привстать не в состоя­ нии. Кое-как достал из кобуры пистолет: вдруг фашисты покажутся. Живым не дамся! Земля снова дрожит. Улавливаю какой-то знакомый гул. Да ведь это гул боя! Бьет артиллерия — рвутся снаряды. Значит, прихожу в себя. Замечаю невдалеке свежевы­ рытую землю. Траншеи! Чьи? — Лотчик, лотчик! — улавливаю идущий словно из преисподней голос. Насто­ раживает произношение: явный акцент, говорит «лотчик». Неужели немец? Поворачиваюсь резко набок, собравшись с силами, взвожу курок пистолета. Прис­ матриваюсь. Неподалеку, раздвинув кусты, показался смуглолицый солдат. Позади не­ го— еще один. Такой же загорелый, чуть раскосый. Оба в шапках-ушанках, в шине­ лях с погонами. У первого краснеет на погоне полосочка. Ефрейтор. Наши! Опять слышу: — Лотчик! Можно отозваться. — Я! . — Ти лотчик?.. Понимаю недоумение ефрейтора: его смущает мой вид, весьма странная «солдат­ ская» экипировка. В его понятии летчик должен быть в реглане или кожаной куртке и таких же брюках, унтах. ■Странно, конечно, да кто виноват, что наши тыловики не проявили заботы. И только увидев парашют, к которому я «пристегнут» лямками, ко­ жаный шлем, очки (правда, уже разбитые), планшет, он понял, что перед ним дейст­ вительно летчик. Подполз ефрейтор ближе, помог приподняться и освободиться от лямок, второй солдат стянул с дерева и собрал парашют, положил его в сумку. И теперь вдвоем волоком потянули меня к траншее. Потом метров двести-триста, поддерживая и помо­ гая двигаться, вели по ходам сообщений. Так оказались мы в небольшом домике лес­ ника, где разместился передовой медицинский пункт какой-то части. Вокруг — изрытая снарядами земля, поваленные деревья. Смуглая девушка в белом халате перевязывает раненого. — Сестричка, мы привели летчика. Помоги ему, пожалуйста. — Охотно помогу. Летчики нам ведь тоже помогают! —сестра Лукаво улыбну­ лась,— Каждый день дерутся над нами, фашистов гоняют. Да этот, никак, с упавшего самолета? Живой, значит? А тут вот солдаты с минометной батареи как раз. Двоих ра­ нило, а командира ихнего, младшего лейтенанта, убило этим взорвавшимся на земле самолетом. Не укор ли это в мой адрес? Но что можно было сделать, дабы отвратить беду?.. ■ Закончив бинтовать раненого минометчика, сестричка принялась за меня: сделала прежде всего укол — ввела противостолбнячную сыворотку, смазала какой-то фиоле­ товой жидкостью ожоги на моем лице, (затем, увидев кровь на воротнике, осмотрела шею и голову, обнаружила несколько мелких осколочных ран на затылке; три осколоч­ ка, сидевших под-кожей, осторожно вытащила и положила на табурет. ' — Возьмешь себе на память! Значит, еще снаряд или два разорвались, попав в бронеспинку... Метко целил фашист!.. .„Только успела сестричка обработать мои ранки и уже заканчивала бинтовать голову, как послышались близкие взрывы. Через оконные проемы избушки увидел один за другим идущие в пикирование «юнкерсы». Следом- подходили еще три группы— по девять в-каждой: Выше «КЭ-87» становились-на боевой курс= «хейнкели». Примерно