Сибирские огни, № 1 - 1983

вписался в обстановку. Вообще, если бы Коломейцев не отличался повы­ шенной нетерпеливостью, если бы у него постоянно не свербило в неко­ ем месте, он не попадал бы в такие вот истории, а пивные очереди, в ча­ стности, сумел бы оценить по достоинству, обнаружил бы в них своеобразную прелесть. Для тех, кто эту прелесть понимает, постоять-за пивом одно удовольствие. Во-первых, народ здесь собирается относи­ тельно приличный. Не гиганты духа, конечно, не праведники, но и не алкаши-подзаборники. Подзаборников тут нет. За пивом стоят люди до­ вольно положительные, как правило —семейные, набежавшие из ок­ рестных домов. Это даже по одежде видно. Смотришь —сверху на това­ рище хорошее пальто, каракуль и так далее, а снизу выглядывают мятые домашние брючишки. Все ясно: усмотрел из окна, 'что машина к киоску подъехала. «Ну-ка, мать, где у нас посудина?» — и подался. Сейчас вернется домой, выпьет легально, возможно под заранее припа­ сенную вяленую рыбку, и ни с женой не поругается, ни на люди шара- шиться не пойдет. Во-вторых, пивные очереди представляют собой что-то вроде лету­ чих мужских клубов, с очень и очень снисходительными требованиями к случайным и временным их членам. Здесь обычно царит легкое и при­ ятное возбуждение—в предвкушении скорой выпивки, легко завязыва­ ются легкие же разговоры, легко прощается друг другу малосдержан- ность высказываний и невысокое качество шуток. Здесь все на время становится равным — и какой-нибудь умник, кандидат наук какой-ни­ будь, допустим, и вздорный мужичонка, которого в другом месте не только всерьез не примут, а, вообще, в упор не увидят. Подравнивает и объединяет людей сам предмет разговора, сам интерес, собравший их здесь, пусть не постыдный, но все-таки чуточку низменный и грешный. Вот и Володя очутился в центре такого разговора, и даже сам встрял в него, заявив, что лучшее пиво делают в городе Алма-Ате. Он когда-то давно был в Алма-Ате, в гостях у сродного брата, баловался ежедневно пивком, и ему особенно понравилось, что рядом с пивными точками там всегда и шашлычки жарили. Более опытные собеседники, особенно те, кто по работе связан был с частыми командировками, с Во­ лодей не согласились. «Это тебе из-за жары оно хорошим показалось,— сказали,—да еще под шашлык. А теперь уже и шашлыки на улице не жарят — прекратили». Потом кто-то стал хулить темные сорта пива —«Бархатное», «Мар­ товское», и с этим товарищем все согласились. Кроме одного пожилого мужчины. Но мужчина, правда, сразу оговорился, что в принципе он не настаивает, а у него лично склонность к темному пиву. Он к нему давно пристрастился, еще в последний год войны и сразу после нее, когда бь!л комендантом одного немецкого городка. А немцы темное пиво обожают и умеют делать. Тут Володя вставил еще одну фразу, которая ему самому понрави­ лась: —• О, дак, значит, фронтовик! Теперь фронтовиков редко встретишь. Хорошо сказал: и для себя солидно, и для фронтовика уважительно. Коснувшись темного пива, перескочили на импортные сорта —и дружно сошлись на том, что лучше чехословацкого пива не было, нет и не будет. Стоял в очереди очень интеллигентный человек, профессорского ви­ да, высокий, с чистым, холеным лицом — и он мужиками не пренебрег: вступил в беседу, рассказал, почему в Чехословакии такая высокая культура пивоварения. Они, оказывается, вот как делали —давно, еще до ихней революции. Вызывают, допустим, раз в году в ратушу какого- нибудь пивовара, частника: зайдите, мол, пан Франтишек, есть разго­ вор. А он уже знает, зачем зовут: надевает кожаные штаны, берет под мышку маленький бочонок с пивом, пробный, и отправляется. Отцы го­ рода его ждут. «Добрый день, пан Франтишек. Садитесь, пожалуй­ ста»,—- и указывают на дубовую скамью. А он, опять же, знает, как на­ до садиться. Отвинчивает пробочку, поливает скамью пивом и садится.