Сибирские огни, № 1 - 1983

( начал вроде бы вчера нарезать для оградки прутья из круглого арма­ турного железа, но ночью в карьере произошла авария, на станке,— и его тогда же, разбудив, перебросили туда. Петр Васильевич при Олеге звонил заказчику, на известняковый завод, потом строителям, в трест,— но ни там, ни . там, выделить ему сварщика не смогли. Он ерошил взмокший от пота чуб, суматошно бегал по своему ка­ бинету, нервничал. — С оркестром тоже ничего не получается... Они кого-то уже хоро­ нят... А Надежда... слушать ничего не хочет... Материал —гроб обить — всю округу исколесил... Кафе для поминок — почти в драку... Сварщиком занялся Олег сам: он проехал в забой и письменным приказом остановил ремонт станка. В забое поднялся скандал: началь­ ник горного цеха, распаленный, мокрый от таящего на лице снега, но­ сился по уступу, жестикулировал, кричал, надсаживая на ветру глотку. — Сырья нет... Разве не видите?! Непонятно?! Загаснут печи... Это же не мотор заглушать!.. Неделю разжигать будешь!.. Планы!.. Стройка!.. Олег и без него видел, что камень на исходе, но хоронить Черепанова без оградки', без памятника казалось ему кощунственным. — Завтра,— сказал он начальнику горного цеха.— Завтра будем что-нибудь думать... В крайнем случае, перебросим сюда дополнитель­ ную технику... Он взял сварщика прямо к себе, в машину, и перевез на площадку механической мастерской участка. Потом туда, на площадку, приезжал главный инженер завода — вы­ сокий, худой, злой. Он отозвал Олега в сторону от закутка за слесаркой, где красили черным лаком оградку,—на ветер, под колющий снег, к бе­ тонному забору,— и стал, захлебываясь, говорить о катастрофическом положении на заводе. Он, оказалось, заготовил уже телеграмму в райком партии — и, пугая, размахивал ею перед Олегом. — Сделаем пирамидку — сразу же займемся станком,— морщась и прикрываясь рукой от ветра, обещал ему Олег.— Сразу же. Но только после пирамидки. —Да разве нельзя эту пирамидку поставить потом? Через неделю? Через день? Нельзя, да? — Нет. — В общем, я шлю телеграмму. Я не хочу быть козлом отпущения. Хватит! У меня и без того зад в синяках. — Шли! — сорвался и Олег.—Шли! Если ты не человек... если ты не понимаешь... Главный инженер, по-видимому, не ожидал этого — оторопело уставился на него, потом, обернувшись к закутку и точно впервые раз­ глядев черную оградку и уяснив ее назначение, смутился и, поскоблив затылок, мрачно, виноватым тоном, пошутил: — Я разве человек? Я не человек, я — главный инженер завода. Олег, стиснув зубы, промолчал. — Ну не сердись,— сказал главный инженер, просительно взяв его за локоть.—Не надо... пожалуйста... и не задержи, хорошо?.. Сразу же после похорон... На кладбище речей почти не было: сказал только несколько про­ щальных слов Олег, да еще кто-то скорбно добавил: «Лежи с миром, Гоша»,— и гроб стали опускать Надежда истошно выла, с ней было плохо — и ей давали нюхать нашатырный спирт. Олега трясло — не то от холода, не то от нервного напряжения. Он бросил на гроб горсть липкой сырой земли, постоял, переступая в стылом жидком месиве, подождал, пока могилу зароют, потом, подойдя к вдове, молча пожал ей локоть и направился к выходу из кладбища, не прощаясь больше ни с кем и уже даже не пытаясь унять дрожь. В машине он согрелся и ему стало вроде бы совсем хорошо, только было немного душновато, словно в кабине не хватало воздуха, и еще