Сибирские огни, № 1 - 1983

ховное богатство, всему,- что объединяет нас вокруг праведности и красоты. АЛЕКСАНДР ВАШУРИН Леонид Попов. Тогой Сэлэ. Роман. Автори­ зованный перевод с якутского А. Гурулева. М„ «Современник», 1981. Двадцатые годы нашего века. Якутия. Улус Тогой Сэлэ. В Сибири разгромлен Колчак. В Омске, Красноярске, Иркутске, Якутске и других крупных городах возник­ ли и укрепились ревкомы Советской вла­ сти. Труднее обстояли дела в глухих, отда­ ленных уголках, таких как улус Тогой Сэлэ. Белогвардейские банды из царских офице­ ров, местных богачей, поддерживаемые все еще надеющимися на возвращение прежней власти представителями разгромленной ин­ тервенции, скрываются в тайге, нападают на села, убивают коммунистов... Улус Тогой Сэлэ, борьба за становление народной вла- стр в нем — стержень романа Леонида По­ пова. Остро, занимательно, динамично ве­ дет он повествование. Разные люди, раз­ ные характеры — здесь и стойкие, мужест­ венные коммунисты Олесь Дудар и Кирил­ лин, и ярые враги новой Советской вла­ сти — старик Бадаев, его приемный сын Маппыр и хитроумный Лука Кирикович. Но есть в романе и не столь однозначные игуры — это один из центральных героев иктор Бадаев-Аларов. Проклятье нависло над богатым родом Бадаевых, все дети пос­ леднего из них Харитона Киприяновича, умирали во младенчестве. Чтобы послед­ ний ребенок, названный Виктором; остался жив и принес роду Бадаевых благополучие, отец, по наказу шаманки, отдал его на вос­ питание в семью хамначитов-батраков, и до тринадцати лет мальчик не подозревал о том, что он сын самого богатого человека в улусе Тогой Сэлэ. С мягким, любящим серд­ цем, с нежной, отзывчивой душой вырос мальчик, и когда его приемные родители по приказу Бадаева вынуждены были поки­ нуть свой дом, ходил мальчик к ётёху (заб­ рошенному жилищу), вспоминал горько сво­ их приемных родителей — кроткого отца и беззащитную, добрую мать... Описание этого ётёха одно из самых поэ­ тических мест в романе. «О-о, ётёх!.. Посмотри на ётёх внимательными глазами и узнаешь, кто проживал в нем — богач тойон или бедняк — и поймешь, как прожи­ вал: счастливо или в несчастье. Так смотри. На крошечной поляне стоит небольшой балаган. Перед ним — клонит устало длинную тонкую шею к земле оди­ нокая коновязь. Да и балаган уже не бала­ ган: сквозь стены гуляет бездомный ветер... Стремясь, завладеть давно обезлюдевшей поляной, из темного леса в сторону ётёха наступают молоденькие березки, совсем еще слабые елочки, сосновый подрост». Здесь, в этом балагане, прошло детство Виктора Бадаева, здесь он носил другую фамилию — Аларов, которую вернул себе, когда учился. У Виктора — мягкая, добрая душа, он тянется к простым людям, к ку- маланам-беднякам, к батракам, но — не может решиться и встать на их сторону как боец, поэтому на вопрос о том — больше­ вик он или колчаковец, который задает ему Петр Даргулов, отвечает, что он, Виктор,— обыкновенный человек. И тут же вспомина­ ет слова своего институтского товарища, Володи Дурова, коммуниста, казненного бе­ логвардейцами: «Сейчас не может быть ней­ трального человека». Да, в критические мо­ менты истории — все, кто не может актив­ но поддержать прогрессивные Силы, неволь­ но начинают служить силам регресса. И по­ этому исход судьбы Виктора Бадаева — за­ кономерен. Обманом вовлеченный в банду, он, противясь ее действиям всей душой, не находит сил, чтобы вернуться в родной улус Тогой Сэлэ, где остались коммунисты Ки­ риллин и Олесь Дудар, где осталась сестра Кириллина — Таня... Олесь Дудар — вот чья судьба алым пла­ менем освещает роман. Бывший ссыльный, Олесь Дудар пришел от стихийного бунта (он поджег помещичье имение) — к осозна­ нию революции и настоящей борьбы. Страш­ ную смерть уготовили ему бандиты — уже раненого Олеся Дудара заживо сжигают. Трагическая сцена его гибели — одна из ключевых в романе: «Пламя все набирало и набирало силу, уже рвало нестерпимой болью все тело, нужно было продержаться совсем еще не­ много до забытья, и Олесь Кондратьевич, чтобы не выдать своих мук, вдруг запел. Он пел на непонятном украинском языке, но всем казалось, что дух огня поет песню- проклятие. А Дудар пел: Схоронив меня, вставайте, Цепи разорвите И злодейской вражьей кровью Волю окропите. Абрамов слишком поздно понял, что уми­ рающий Олесь Дудар сделал больше, чем могли бы сделать десяток вооруженных лю­ дей. Около догорающего костра они оста­ лись вдвоем с Маппыром». Не так погибает Маппыр, приемный сын богача Бадаева. Он, только что затравивший собаками девушку Чууру,— сам теперь на­ поминает затравленного зверя: «Маппыр увидел, что окружен, и, уже почти не та­ ясь, стрелял на каждое движение и истери­ чески кричал: — Убейте, убейте! Пес, скуля, прикрывал собою хозяина». Трагическое, драматичное в романе соче­ тается и с элементами сатиры в описании представителей старого мира — богача Ба­ даева, Григория Чемпоева, князька, нена­ видящего новую власть, хитроущюго и же­ стокого'Луку Кириковича. Да, они страшны, они жестоки, но — и писатель подчеркивает это — они жалки и убоги. Державшие в страхе бедный якутский народ, они сами сейчас, когда пришло новое время, изныва­ ют от злобной тоски и страха. Вот как, на­ пример, показан Леонидом Поповым один из местных князьков — Чемпоев: «Лишь Григорий Чемпоев почти совсем не обра­ щает внимания на Виктора и больше всего занят едой. Худосочный и заморенный, он неутомимо, словно после большой голодов­ ки, поглощает кровяные конские колбасы, мясо, жир, поглощает в большом количест­ ве, и приходится лишь удивляться, где это все может помещаться в столь тщедушном теле. И если посмотреть со стороны, то мо­ жет показаться, что Чемпоев так и сидит, не П