Сибирские огни, № 1 - 1983

КРИТИКА ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ Е. Сергеев ПРАВО ДЕРЗАТЬ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА В одном из залов Останкинского теле­ центра шел предварительный просмотр фильма-спектакля по пьесе Гария Немчен­ ко. Перед экранами мониторов расположи­ лись, в креслах всего шесть зрителей: ав­ тор, его жена, режиссер и редактор теле­ спектакля, консультант — инженер-строи­ тель, давнишний (еще с Новокузнецка) друг автора и я — критик, приглашенный ради будущей телерецензии. Телевидение — не кино. Тут, глядя на экран, можно переговариваться в полный голос, й все пользовались этим преиму­ ществом. Немченко, громко сетовал на из­ держки: по непонятным причинам из пье­ сы «выпали» где слова, где реплики, а где и целые эпизоды. Режиссер успокаивал ав­ тора, утверждая, что до «эфира» они еще многое поправят: здесь перемонтируют, здесь вместо среднего плана дадут «круп­ няк», здесь другую музыку подложат... В общем, разговор шел обычный, из тех, что можно услышать на любом просмотре. И тут вдруг нечто удивительное и непри­ вычное, произнес сосед-консультант. Он гля­ дел, глядел на экран, а потом, повернув­ шись ко мне, доверительно сообщил, ука­ зывая на главного героя спектакля: «А вот это — я!» При всем желании невозможно было уловить ни малейшего сходства меж­ ду ним и актером, играющим «его» роль, однако тем нц менее... Консультант рассматривал экран, слов­ но старую полустершуюся групповую фото­ карточку, на которой не сразу различишь лица, но, различив, уже не можешь изба­ виться от приступа воспоминаний. Посте­ пенно он узнал и остальных героев пьесы, стал рассказывать, где кто теперь работа­ ет, как у каждого из них сложилась жизнь, с кем виделся недавно, а от кого уже го­ дами ни ответа ни привета. Не требуется особой проницательности, чтобы, читая прозу Гария Немченко, дога­ даться: его персонажи списаны с натуры, за каждым из них виден человек настоль­ ко реальный, что его даже как-то неудобно именовать «прототипом». Но оказывается, герои эти еще и друг с другом отлично зна­ комы и легко узнают себя и приятелей под любым гримом. А люди-то, разумеется, раз­ ные и относятся к своим «литературным портретам» различно. Умом они, конечно, понимают, что книжный персонаж — это не копия, а обобщенный образ, что писатель имеет право на вымысел, что может он, взяв за основу характер или ситуацию, по- своему распорядиться судьбой героя. Умом-то, конечно, понимают, но в душе кого-то все равно может затаиться обида, а вот этого Немченко и не хочет, потому что все они близки ему. Да к тому же, по­ хоже, он еще и сам для себя не выяснил окончательно, есть ли у него право на вы­ мыслы и домыслы, позволительно ли сочи­ нять судьбы, если да, то стоит ли пользо­ ваться этим правом? Раньше был уверен в необходимости фантазировать и обоб­ щать, ныне же все чаще сомневается — нужно ли? Как бы там ни было, а, написав рассказ, нередко посылает он его другу-герою, а то и сам, взяв билет, катит в Новокузнецк, чтобы встретиться с давним приятелем и втолковать ему такую ясную в искусстве, но непереводимую на бытовой язык истину: это написано о тебе, потому что .писал о себе и хотел, ч+обы было — о каждом. В конце концов объяснение заканчивается простым договором: «Почитай, старик. Как скажешь, так и будет!» «Старики» читают, и, как правило, дают свое «добро», даже если и не со всем согласны.' Дают «добро», поскольку привыкли доверять друг другу,