Сибирские огни, 1982, № 12

грохота и звона медных тарелок стали возникать давно знакомая мело­ дия, такие близкие слова: Широка-а страна' моя родна-ая, Много в ней лесов, полей и рек... И не только возникли эта музыка и эти слова, но и сама «страна моя родная» замерещилась перед глазами,—почему-то в виде школьной карты, где леса обозначены крохотными кудрявыми деревцами, поля — зелеными пятнами, а реки — синими ветвистыми жилками, какие на ру­ ках у моей бабушки Федоры. Мощный рокот медных труб сразу же и смазал эту милую картин­ ку, похожую на школьную карту, и дохнул мне в лицо неведомым про­ стором, могучей ширью и поднебесной синевою. В тот миг я впервые смутно ощутил в себе по-новому это давно привычное понятие — Роди­ на. «Красный обоз» уже не казался мне жалким. На подводах были на­ валены мешки с хлебом (много мешков!), и посеяли его, вырастили и уб­ рали, сами чуть не умирая с голоду, та же Мокрына Коптева, Тимофей Малыхин, моя мама, бригадир Живчик и многие другие. Да и мой труд здесь имеется. И это для нас играет оркестр. Да! Я знаю,— слышал, чи­ тал, в кино видел,—по пустякам оркестры не играют. Вон в день Побе­ ды сколько их было в Москве, на Красной площади, этих медных труб! «Получай, Родина, наш сверхплановый хлеб!» — проплыл перед глазами лозунг. Да, да, именно так! Не куда-нибудь на продажу везем мы его, наш хлебушко, а тебе: получай, Родина... А оркестр широко гремел по степи, и отступали, казались мелкими все личные обиды... 3 «Красный обоз» был только началом сдачи сверхпланового хлеба. В нашей бригаде продолжали молотить пшеницу и отправлять ее в райцентр, на элеватор, маленькими обозиками, всего в несколько под­ вод. Да и на эти подводы найти возчиков бригадиру стоило огромного труда. Никого невозможно было ни упросить, ни заставить, ибо те, кто побывал на элеваторе, рассказывали ужасы. От нашего села Ключи до райцентра шестьдесят километров, доби­ раться приходится больше двух суток. Где кормить лошадей, чем пи­ таться самому? А ведь, осень холода ночами... А если дождь? Чем ее ук­ рыть, пшеничку на возу! Намочит, не убережешь — поворачивай на­ зад. Но самое страшное — на элеваторе. Урожай по всему району хоро­ ший, и на хлебоприемном пункте день и ночь столпотворение. Каждое хозяйство спешит вывезти хлеб по теплу, да пока дороги мало-мальски держатся. Из ближних сел приезжают обычно большими обозами и вы­ тесняют из очеріеди мелкие, загоняют их «в угол». «В углу» можно сутки простоять, и трое. Лошади не кормлены, о себе уж и говорить нечего... Но и к весам прорвешься, так шибко не радуйся. Приемщики по­ лезут щупами в мешки пробу брать, а ты стой и трясись От страха. Вдруг влажность пшеницы окажется выше восемнадцати процентов? Или клеща при анализе обнаружат? Или заражение зерна головней? Или сорность выше положенной? Поворачивай тогда оглобли до дома, до хаты. Вези хлебушко назад, за шестьдесят километров. Без раз­ говоров! 4 Покрутился Живчик, прикинул так и этак, велел посыльной Нюшке позвать в контору Сеньку Палкина для серьезного разговора. Да, да, того самого Палкина, который, когда-то своротил крест с купола нашей 84