Сибирские огни, 1982, № 12

Нет ни дня мне и ни ноченьки, Без тебя, без ясна сокола.... Да возьми меня под крылышко, Без тебя не мил мне белый свет... Ее окружили вдовы, и тоже пали на колени, и заголосили-запри- читали каждая свое, и стали корчиться в муках на грязном церковном полу, а жуткий, раздирающий сердце вой тяжким эхом отозвался под куполом в непроглядной уже, красной мгле... Я в ужасе выскочил на улицу и бросился бежать, не зная куда. Я бежал и чувствовал, что вот-вот разорвется сердце,— таким оно ста­ ло большим и так больно билось около самого горла. Лишь за деревней, на песчаном косогоре, я очнулся. Сел на землю, покрытую колючей хрусткой полынной. Она горько пахла степью, и от этого я стал успокаиваться. Отсюда, с косогора, была видна вся наша деревня. Избы уже за­ топила серая тень, и только кирпичная церковь, стрелою устремленная в меркнущее небо, казалась раскаленною и, подсеченная снизу тенью, словно оторвалась от земли, похожая на ту взлетающую ракету, какая нарисована в школьном учебнике и на какой люди собирались в' далеком будущем лететь к далеким звездам... Глава 5 . Страда і К осени взрослые заговорили в один голос: — Нынче будем с хлебушком. Эвон какой урожай... Хлебушко! Давно не видел я тебя, настоящего, пшеничного или ржаного, без примеси отрубей, лебеды, картошки, а то и березового корья с опилками; сколько лет ты снился круглой буханкой с пылу, из печи,— яркой и горячей, как само солнышко! В нашем селе до войны был обычай: печь хлебы с новины, из только что обмолоченного и смолотого зерна нового урожая. Это был своеобыч­ ный праздник первого каравая. У нас это дело бабушка Федора не доверяла .никому. Как сейчас вижу ее, неутомимо быструю и ловкую, с распаренным красным лицом, колдующую у могучего жерла русской печи, где беснуется пламя, клу­ бится с ревом и треском, а в огромных чугунах бунтует и клокочет ва­ рево на две наших семьи и для скотины,— картошка поросятам, пойло корове и телятам... Уму непостижимо, как она, наша маленькая бабушка, без устали во­ рочала ухватом ведерные горшки и чугуны, успевала выхватывать из огня то, что закипало, ставить новое варево, и так несколько утренних часов кряду... Тут уж она была полновластной хозяйкою, и лучше не лезть в этот момент ей под горячую руку. Это уж потом, когда прогорят дрова, и настоится ровный каленый жар, и прямо на под —- кирпичное днище печи — будут посажены на капустных листах кругляки растронувшегося теста, будущие караваи, и когда посидят они в вольном березовом духу Долгое время, постепен­ но румянясь, поднимаясь и расползаясь в ширину, пропитываясь всеми порами духовитым жаром, а бабушка много раз будет вытаскивать из печи буханки, тыкать им в бока согнутым указательным пальцем,— это уж потом, когда дойдет, наконец, хлебушко и будет вынут оконча­ тельно, разложен по столу и накрыт чистыми суровыми рушниками,— тут можно смело уже подой'ги к отмякшей, подобревшей бабушке. — Спробуй, спробуй, как оно у меня получилось,— ласково скажет бабушка и возьмет самый пышный и румяный каравай, обеими ладоня­ ми придавит его к столу так, что превратится он в лепешку, а дотом 65 5 Сибирские огни КЪ 12