Сибирские огни, 1982, № 12

— Не клюет,—подал голос старик.—Ишо маленько — сети глядеть пошлепаем. Он, сутулясь, неподвижно сидел на корме и похож был на странную птицу. И у меня все не проходило желание узнать: что вынес старик из своей долгой жизни? Неужели только память о своей первой жене Хре- стинье? Самое главное, ради чего жил, в чем оно? — Дедушка, а тебе охота еще пожить? —ляпнул я. Старик не шевельнулся, не удивился, ответил сразу, будто ждал этого вопроса: — Пожить-то, отчего бы не пожить, да робить, вишь, не могу боль­ ше... А так, чужим трудом,— какая это жисть? Неужто это и есть главное его открытие —жить только своим тру­ дом? Так об этом в школе с первого класса начинают долдонить... Да, трудно, невозможно разобраться во всем этом, а как хочется! Я свесился за борт лодки. Темно было там, в глубине, лишь когда я заслонил ладонями глаза и стал напряженно и долго вглядываться, то заметил там движение, что-то тихо шевелилось под темной толщею во­ ды. Потом стали вырисовываться какие-то голые кусты, длинные жидкие травы, стлавшиеся, как под ветром, кудельными прядями, какие-то зам­ шелые кочки и черные ямины. Целое подводное царство! И виделось оно, как сквозь толстое и зеленое бутылочное стекло. Захотелось побродить в этих шелковистых травах, посмотреть, кто живет в темных ямах. Ведь там все кажется таким же, как здесь, на земле... Внезапно из темных водорослей, будто там о камень разбили бутыл­ ку, брызнули серебристые осколки и устремились кверху. Это были рыб­ ки-мальки. Стайка всплыла к самому моему лицу, рыбки замерли торч­ ком и в упор стали меня разглядывать. Я показал им язык, стайка взор­ валась, светлые искорки мгновенно погасли в глубине... Чаны: вода без конца и края, широко отразилось в ней опрокинутое меркнущее небо, и не понять уже в этом пугающем просторе, где конча­ ется озеро и начинается небесная пустота, и уже будто не на воде пока­ чивается наша лодка, а плывет в жутковатом багровом небе... И мне показалось на миг, что я всем своим существом ощущаю, как течет вре­ мя, как входит оно в меня, наливая силой и возмужанием, как проходит сквозь старика, прожигает насквозь, умертвляет его 'полуживую плоть... Глава 4 . Сабантуй і Бессменная наша почтальонка Нюшка Ковалева, она же рассыль­ ная при конторе, спозаранку носилась по деревне. К нам, то есть в избу к бабушке Федоре, она заявилась, когда мы завтракали. Маленькая, круг­ ленькая, колобком перекатилась через порог, плюхнулась на лавку, по­ удобнее пристраивая к стене свой горбик: — Фух, запалилась совсем... Загонял, змей полосатый! — Кто тебя так, Нюша? — спросила мама. — Да Живчик, бригадир наш непутевый... Сам день и ночь крутит­ ся, как веретешко, и другим покоя не дает. А я забегала к вам, теть Ма­ русь,— замок был! — Так мы живем-то не разбери-пойми,—откликнулась бабушка Федора.—На два двора: нынче —здесь, завтра — там... Оно и в одной бы избе хватило всем места, но огород тогда обрезать могут на ихней-то усадьбе, вот ведь беда... Да ты садись с нами, перекуси, чем бог послал. — Ой, что вы! — спохватилась Нюшка.—Мне вон еще скока пове­ сток разносить,—она тряхнула пачкой мелких бумажек,—Это вам, теть Марусь, это — Федоре Арсентьевне... Строго нынче у нас, расписаться надо... 54