Сибирские огни, 1982, № 12

— Отрыбачил я свое, шабаш. Все тело изжил, изработал — гли- кось, усох, как рыбешка на солнышке... Жужилка-то могутна ишо, с ей бы можно вдвоем-то, да воды боится как черт ладана... Вот и пришлось на старости-то лет выглядывать из чужих рук... Кабы Хрестинья, родная твоя прабабка, жива была, рази до этого .бы дошло? — А сколько ей было б теперь лет? —спросил я. — Хрестинье-то? — дедушка даже остановился, как бы удивившись моему вопросу,—Дак, почитай, стока, скока теперяка мне — сотня. — Ну, вот... Какая бы из нее была теперь рыбачка? — по-взросло­ му рассудил я. — Не скажи, парень! — загорячился старик.—Она ведь в одиночку невод могла завести... Супроть любой бури на лодке управлялась! Мы спустились к воде, погрузили в лодку нехитрые рыбацкие сна­ сти. Столкнули ее по хрустящему песку. Лодка была длинная и узкая, хорошо просмолена и на воде держалась легко. Я сел за весла. Ржавые уключины противно заскрипели. Дедушка Арсентий поплескал на них водою, присмотрелся к моей не очень-то ловкой гребле. — Ты так вот, с потягом,—сказал он и положил свои ладони свер­ ху на мои, показывая. Руки у него были костлявые и цепкие,- как птичьи лапки. Вскоре я наловчился: лодка пошла ровнее, у бортов зажурчала во­ да, весла не брызгали, от них завивались в глубину темные воронки. Старик сидел напротив, пошевеливал кормовым. веслом, смотрел куда-то через меня пустыми слезящимися глазами, жевал бескровными губами. О чем он думал, что мерещилось ему там, за моей спиной? Может, не­ ведомая, жившая полвека назад, загадочная прабабка моя Хрестинья? Жалким казался мне дед в своей печали и в своем одиночестве! И я, вспомнив давние рассказы о нем, спросил: — Правда, что ты видел царя, дедушка? — Каво? — он очнуля, огляделся по сторонам. — Бабушка Федора сказывала — самого царя ты видел. Какой он, страшный? — Эт, почему страшный-то? — Дак, на картинках рисуют... Лупоглазый такой с розгами... — Да нет, навроде, человек и человек,— старик опять поплескал воды на заскрипевшие уключины.—Я, правда, далеконько его видел... Это когда мы из Болгарии возвернулись, с турецкой войны... Нас много, солдатни-то, идем, горланим «ура», а он сидит на,коне... без шапки... — Ну, а какой он? — допытывался я. Меня давно занимал этот вопрос. Столько я книжек прочитал про всяких царей да королей, столь­ ко сказок наслушался,—и везде им служили, преклонялись перед ни­ ми, молились на них. Почему молились-то, что это за такие люди особые? Этого я не понимал. А дедушка Арсентий не понимал, видно, меня. .— Человек и человек,— повторил он.—И глаза, вроде, как у всех... Сидел на коне, без шапки... За камышовым островом мы поставили две сетешки,— старых-пре- старых, латаных-перелатанных,— с глиняными калеными грузилами-ки- басьями, с поправками из свернутых в трубки берестин. — У меня ить ране-то иаилучшие в поселке сети были,— вздыхал ста­ рик.—Были, да сплыли... Усе на харч променял... Мы отгреблись под самую камышовую стенку острова, в тенек, там размотал[и удочки. И снова не выдержал старик, вздохнул со всхлипом: — Рази это рыбалка, кулига тебе греха? Бывало, понятия не имели об этих удах да крючках. Путевый рыбак увидел бы — со смеху сдох. Дожил ты, Арсентий Митрофанович... Жаловался, сетовал, вздыхал, а сам не забывал о деле: быстро и ловко наживил червяка, трижды плюнул на него по мальчишескому поверию, и, пока я распутывал свою удочку, успел выхватить двух че- бачков. И уж тут совсем ожил, развеселился. — Видал, чо деется?! — кричал срывчатым, как у молодого пе­ тушка, фальцетом.—Это тебе не блины пекчи... Эй, карась! Ась? А ну ' 52