Сибирские огни, 1982, № 12

лены наелся?» А мужик: «Не белены, а блинчиков со сметаной!» Такой уж он был глупой да жадный,—прямо смех и грех!.. Бабушка замолкает. Ребятишки некоторое время сидят с раскры­ тыми ртами, потом удивляются: — И все? — А какого вам еще лешака? — возмущается бабушка.—Ну, коли не надоело, дак слухайте дальше... Нанял как-то тот мужик в пастухи ведмедя телят пасти. Полушка за телушку. А он, тот мужик-то, тем и хитрый был, что платить не шибко-то любил. А надо: ведмедь наседает. И чо же удумал хитрый мужик? «Ты, грит, не взыщи, Косолапый, рас­ терял я все свои деньги. Как скрозь землю провалились!» А ведмедь — не будь дураком — телят всех подрал да съел, а хвосты в землю во­ ткнул. Приходит мужик: «Иде мои телята?» — «Дак, сам баил: день­ ги'скрозь землю провалились,— это ведмедь ему.— Вот я и загнал телят под землю, деньги твои искать. Вишь, одне хвосты торчат». ...Теперь мы ехали берегом Чанов. Короткие вспышки светозаров до горизонта высвечивали спокойные воды озера. Было, однако, уже за полночь, лошаденка наша устала,—уже и кнут не помогал,—она еле переставляла ноги. — Может, остановимся? — предложила бабушка.—Подкормим ма­ ленько Пеганку, да и сами прикорнем часок-другой. По пологому песчаному берегу мы подъехали к самому озеру,— лошадь жадно потянулась к воде, я насилу сдерживал ее вожжами: нельзя давать пить пока не остынет. Я распряг ее, туго перетянул воло­ сяным путом передние ноги у самых копьіт. Пеганка, тяжело топоча, запрыгала вверх по косогору, и вскоре оттуда послышался торопливый треск срываемой травы. Почти на ощупь насобирали мы по берегу намытого иссохшего плавника, развели костерок. Чай из озерной воды приправили сморо- диничником, но он все равшготдавал сырой рыбой и няшей. Однако по­ пили с наслаждением, перекусив рассыпчатой и остистой овсяной ле­ пешкой. ѵ 1 Растрясли на телеге слежавшееся сено, застелили его поверху до­ мотканой дерюгой. Бабушка сразу же и уснула, по-ребячьи свернув­ шись калачиком, а я все ворочался — и усталость не брала. Что-то ме­ шало мне забыться и уснуть,—должно быть эти полыхавшие светозары. Откуда они возникают в предосенние темные ночи? Может быть, от­ блески далекого северного сияния доходят до нас? Нет, этот странный свет рождается и умирает прямо здесь, в степи. Скорее всего, где-то близко, за горизонтом, бушуют невидимые отсюда грозы... Но гроза — привычно и понятно, а этот холодный мертвенный свет... Вон и Пеганка неспокойна, все жмется ближе к телеге, вскиды­ вает голову и тревожно всхрапывает при каждой вспышке. Я плотно закрываю глаза, прижимаю к ним ладони, но все равно ощущаю судо­ рожно бьющийся призрачный свет, словно он проникает в меня не толь­ ко через зрение, но через все тело. Нет, не уснуть. Я тихонько поднимаюсь, подхожу к воде. Она даже у берегов черна, как деготь, а дальше и вовсе встает сплошной непро­ глядной стеною. Но вот что-то дрогнуло вдали, будто и вправду кто-то невидимый чиркнул спичку; бледный свет упал на воду, скрылся в ней и стремительной полосою потянул вдоль озера,—словно по дну его, там, под водою, промчались всадники с горящими факелами. И снова темень, ни звука, йи огонька... Я чувствую, как от напря­ жения каменеет спина и больно пальцам, сжатым в кулаки. А там, за озером, опять нервная дрожь темноты, там разверзлась вдруг земля, и вымахнул из нее громадный человечище в белом, и воздел руки в небо, касаясь облаков, и побежал, дергаясь и приседая, падая и поднимаясь, прямо по камышам, по черной воде, по далеким перелескам... Так бе­ жала когда-то по утренним сугробам босая, в одной белой холщовой рубахе, наша соседка бабушка Кулина, первой в нашей деревне полу­ чившая похоронку на одноґо из четырех своих сыновей. И я вижу ее 48