Сибирские огни, 1982, № 12

— Что же будет-то теперь! — сокрушалась мама,—Ить не успеете седни, засохнет круг —больше лошадь-то месить не дадут. Пропал ки- зячок! И зачем я только послушалась вас, маманя?! —Ладно, иди! —- сурово приказала бабушка.— Сама кашу завари­ ла — сама и расхлебывать буду. Мама ушла. Остались мы с бабушкой вдвоем у большущего, едва на­ половину вытасканного замеса. — А ну, приударим «Подгорную»! — бодро крикнула бабушка, натаптывая назьмом свой станок: Ты, Подгорна, ты, Подгорна, Широкая улица, По тебе никто не ходит, - Ни петух ни курица! Я тоже заплясал на своем станке: ничо-о, выдюжим! Однако ве­ селье мое было недолгим. Жара палила так, что кружилась голова, к потному телу липли, жаля спину, руки, живот, слепни и оводы. Отгоняя кровососов, я шлепал себя грязными руками и давно стал пестрым, словно куропатка. Я греб назем обеими руками, набивал им станок с верхом, а замес не убавлялся, горячий пот щипал глаза, и земля ста­ ла покачиваться под ногами, будто болотная лабза. Только на закате спала жара, поунялись маленько слепни и оводы, но на смену им явились комарье и мошкара, которые накинулись на нас со свежими силами. — Держи-ись, унучик! — подбадривала бабушка. Но станок стал свинцово-тяжелым, кособочил, тянул на сторону, а спина не хотела сгибаться, и я, чтобы не сглатывать, отплевывался щипучими, пополам с потом и навозными брызгами, слезами. Младшие, Петька с Танькой, сильно, видать, проголодавшись, в два голоса задали ревака. Они бегали за бабушкой, цеплялись за юбку. — Ах, чтоб вас! — бабушка швырнула им мамин станок.— Помо­ гайте таскать, скорей ужина дождетесь. Ребятишки стихли, принялись за дело. Впрягшись в станок, закрях­ тели, поволокли его по земле... Артельный замес окончили уже потемну, при луне — там все-таки много осталось народу, а у нас чернела еще четвертая часть круга. «Ар­ тельщики» мыли станки, весело переговаривались, потом стали расхо-' диться по домам. Мимо нас верхом на лопате проскакал мой зловред­ ный дружок Ванька-Шалопут: — Кулачишники-единолишники! Ни бабушка, ни я не, отозвались. Тяжело топая ножищами, прошла Мокрына Коптева, обернулась, всплеснула руками: — Батюшки мои! Да вам до утра не вытаскать. Подошла, подоткнула юбку, приладила на доску свой парный станок: — Помогу уж, если чо дак... Явился дед Тимофей Малыхин, закряхтел, разминая поясницу, то­ же стал накладывать в станок. — Ты, уж, прости, Тима,—сказала бабушка.— Из ума стала выжи­ вать, дура старая. — Хотел бог простить, да не успел штаны спустить,—прогудел старик. Уже к полуночи, закончив работу у себя в кузнице, прибежал дядя, Леша, потом и мама подошла,—прямо с поля, с граблями на плече. И наш замес только крякнул. Я насилу дотащился до дому. По дороге взрослые устало перего­ варивались, жалели бригадира: — Влетит теперь сердешному — Да уж, как пить дать. — Ничо, мужик верткий, как-нибудь отбрешется... Ѳдно слово — Живчик! 44