Сибирские огни, 1982, № 12

тем и сильны, что естественно читаются в стихах бурятского автора. Перед глазами (опять вспомним чудный магический кри­ сталл поэзии) возникает то холодная зим­ няя белизна прибайкальской степи, то плеск горных рек. Здесь заключена сама поэтич­ ность, та великая сила поэзии, которая, по словам бурятского критика А. Уланова, не­ когда возвращала зрение слепым. Все развивается, имеет срок у Николая Дамдинова:—от клейкой почки до желто­ го, кружащегося в сырой осени, листа, от рождения человека до его ухода из жизни, от стремительного движения культуры род­ ного народа — до уверенной поступи всей страйы. Как и для Семена Данилова, вре­ мя для бурятского автора не имеет своего истинного исчисления. В минуты укладыва­ ются дни, месяцы — в годы. И все они вы­ ливаются в книги. Хорошо сказано его стар­ шим якутским товарищем: «Кто живет по часам, ну, а мы-то ж раем по стихам». Учащенный пульс, часто на предельных скоростях, как бы подстегивает самого ав­ тора, не дает ему права оставаться в сто­ роне от жизненно важных проблем и со­ бытий. Дамдинов был одним из первых, кто выступил в защиту чистоты байкальских вод (цикл стихов «Жизнь моя — Байкал»), кто воспел подвиг советских солдат, изу­ мивших некогда мир своей отвагой в по­ единке со стихией океана (поэма «Четверо в океане»), кто с сыновьей болью видит исчезновение «неперспективного» родного улуса (поэма «Новая земля»). Голос поэта для стороннего наблюдателя окреп как-то' сразу. Дамдиновский стих можно выделить из многих других. Но на деле все обстояло гораздо сложнее. В сво­ ей поэзии Николай Дамдинов выступает как новатор, человек, который произвел подлинную реформу бурятского стихосло­ жения. Еще Африкан Бальбуров подчерки­ вал и выделял это качество, говоря о род-' ной ему литературе: «Я считаю, что бурят­ ским поэтом, кто постоянно и систематиче­ ски работает над техникой стиха на бурят­ ском языке, является Николай Дамдинов. И он многого добился. Посмотрите его кни­ ги стихов: наряду с традиционной аллите­ рацией вы увидите, что буквально все его стихи во всех книгах оснащены конечнэй рифмой. Громадным трудом Николай Дам­ динов уже кладет конец всяким разгово­ рам о том, что бурятскому языку в поэзии- де не свойственны нормы, которые вырабо­ тала мировая поэтическая техника». Зачатки такой целеустремленной работы мы можем найти в знаменитой «Песне_сте­ пей» Николая ДаМдинова, написанной в середине 50-х годов, когда он еще учился в Литературном институте имени А. М. Горького. Интересно в этой связи, как соз­ давалась эта вещь. «Замысел,— рассказы­ вает автор,— зародился, помню, в поезде, когда я с летних каникул возвращался в Москву. Под мерный стук колес в голове звучал рефрен: «Как по широкой степи, я хочу пройти по жизни...» Писал я «Песнь», наверно, недели три. Как бы заранее зная, что одним разом ее не одолею, я подсозна­ тельно распределял свои силы: мог вечером прервать работу в самом разгаре, а утром сесть за стол и продолжить дальше на той же волне. Все те дни я жил только своей «Песней», ощущение приподнятости, ра­ дости, отстраненности от мелочей быта не покидало меня...» «Заранее» предчувствуя общий замысел своей вещи, ее границы, Дамдинов, вероят­ но, уже не искал языка для ее воплощения. Стиль уже сложился. Под стук колес воз­ ник рефрен. И тут же пришла тема, един­ ственно возможная,— порыв к неизведан­ ному. За темой родилась интонация — грус­ ти и светлой радости. Она была навеяна прощанием с родной степью и ожиданием новых встреч со столицей, с новыми впе­ чатлениями, которые так сладки в моло­ дости. Как степью широкой, по жизни хочу пройти. Мне не надо лишнего в моем необъятном доме. Кроме одежды и обуви, лишь песню да хлеб захвачу. Вы не знакомы со мной? Вот и. как на ладони. (Перевод Ю. Л е в и т а н с к о г о ) Интересно, что позднее, через многие го­ ды автор вернулся к своей «Песне», написал ее продолжение. Нет, это не перепев старо­ го (Дамдинов вообще редко повторяется, с каждой новой вещью набирает силу), не попытка что-то пересмотреть. Продолжение «Песни степей» — это процесс раскрытия главного для себя, познанного в жизни, пе­ режитого. Сохранилась та же интонация, но она стала более спокойной, уравнове­ шенной, родились новые темы (например, встреча с любимой), но остался тот же дух самораскрытия, словно бы самоотчета перед родной землей, перед ее людьми: Жизнь — стрельба, не впустую, а только по цели. Я же часто, случалось, палил невпопад. Что юнцам лишь позволено, глупым, зеленым... Но сейчас, как испытанный в битвах солдат, Вью прицельно и счет не теряю патронам. (Перевод Вл. Л и п а т о в а ) Читатель может заметить, что Дамдинов тяготеет к крупным жанровым произведе­ ниям. В них чувствуется эпический дар поэта, берущий начало от повествователь­ ных песен древности. Но, повторяю, отто­ ченность формы и предельная сжатость времени, наблюдаемая в его поэмах, орга­ нично привели поэта к жанру коротких ми­ ниатюр-наставлений, лирических зарисовок. Покорился Николаю Дамдинову и «Ве­ нок сонетов», сложнейшая поэтическая фор­ ма. То, о чем писал Африкан Бальбуров, имеет и свое талантливейшее продолжение: «Звездный путь» — так назвал Дамдинов это произведение, впервые напечатанное на. бурятском языке в республиканской газете «Унэн» в 1977 году. Программной стала строка «Звездного пути»: «Поэт земли —■ всегда певец восхода». И вот сейчас, окидывая долгий и плодо­ творный путь Дамдинова-поэта, читая его избранные произведения в двух томах, ко­ торые недавно вышли в издательстве «Со­ ветская Россия», явственно видишь, что эта кристальная формула как нельзя лучше подходит для его творчества. Да, он был и остается певцом не оторванных звездных миров, с их холодной задумчивостью, а яр­ кой и праздничной земли, с ее зеленеющими по весне траваіш, чистыми реками, голубы­ ми озерами. Певец земли, а значит, и лю­ 171