Сибирские огни, 1982, № 12

— Но ведь ты не волшебник,—грустно говорит мама.—До-олго те­ бе придется добиваться, чтобы всем жилось хорошо... — Не сразу Москва строилась, понятно. И не какие-то герои строи­ ли ее. А самый что ни на есть обыкновенный народишко. Но сегодня она есть, Москва!.. О О А через четыре дня случилась беда... Дни эти были особенно тяжкие: солнце палило с июльской яростью, последняя влага уходила из земли. Заканчивалась весенняя страда, на­ пряжение достигло своего предела: оставалось вспахать и засеять' пос­ ледние гектары. Федор Михайлович чувствовал себя неважно, и мама теперь доб­ ровольно стала у него постоянной «фонарщицей». Как-то ночью шутка, сказанная бригадиром, чуть не превратилась в страшную действитель­ ность: он задремал за баранкой, а мама, шедшая с фонарем впереди трактора, подвернула ногу и упала. Федор Михайлович очнулся в самое последнее мгновение: трактор вильнул в сторону, задев маму огромным колесом со стальными зеркальными шипами. К счастью, все обошлось благополучно. В ту ночь допахивали последний клин около старой заимки. Уже с вечера на западе потемнело, солнце село за тучу. С громким граем но­ сились над пашнею грачи. А когда тучи'обложили все небо, из-за гори­ зонта донеслось глухое ворчанье. — Бу-бу-бу-бу! — кругло покатилось над степью. Дальше я уже ничего не видел и не слышал. Федор Михайлович завел трактор, и я побежал впереди с фонарем, ощущая прямо над со­ бою тяжелый, обвальный рокот мотора, будто с треском рушилось что-то вверху, горячими комьями валилось мне на голову и плечи. Беспре­ станно оглядываясь, я со страхом думал только о том, чтобы не осту­ питься, не упасть под кблеса. Потом сверху посыпало холодным, приятно освежило потную спину, легче стало дышать. Начался дождик, пока что редкий, но спорый. Трактор остановился, затих и в наступившей тишине стало слышно, как пшикают дождевые капли на раскаленных частях обнаженного мотора. Я подошел с фонарем ближе. Федор Михайлович как-то неуклюже осел на своей жестяной в дырках беседке, потом сполз на землю. Но не по­ бежал, как всегда, вокруг трактора, разминая затекшие ноги, а опу­ стился прямо на комкастую мокрую пашню. Дождь припустил пуще, напористей. Но капли с влажным шорохом уходили в иссохшую пашню, как в песок. — Прямо аж всхлипывает... землица-то,—тихо сказал Федор Ми­ хайлович,— как малое дите возле маткияой груди... Вдруг небо вспыхнуло синим огнем, из темноты на мгновение вы­ хватило черный скелет трактора, далеко озарилась пустынная степь, и низко над нею прокатился длинный гром. Холодные струи дождя хле­ станули с новой силой. — Давай сюда,— позвал Федор Михайлович и сам пополз под трак­ тор. Когда я затиснулся между огромными задними колесами, то при желтом свете своего фонаря увидел, что бригадир как-то весь обмяк, будто тело его потеряло внутреннюю опору. Он распластался на земле, и хрипло, часто дышал. — Вам плохо? — испуганно спросил я. Он не отозвался. Холодом опахнуло у меня в груди, я вылез из-под трактора, огляделся. В сплошной черноте ночи чуть виднелись далекие огни деревни. Что это мама замешкалась дома? Что делать? Я вернулся, привязал фонарь под капотом, чтобы виден был издали. Федор Михай­ лович лежал без движения, тяжело дышал. Я побежал на спасительные огни.деревни. Степь теперь беспрестанно озарялась голубыми судорож- 121