Сибирские огни, 1982, № 12

ворила с притворной лаской: — Ты бы, Виктор, не того... Вот всегда ты так: люди рюмками пьют, а тебе чтоб за раз, больше потом и на дух не надо... Не напрасно в две смены вкалывала Клава и мужа гоняла: долго­ жданный, таинственный гарнитур был наконец куплен. Кажется, это был не заграничный гарнитур... Шкаф напоминал мучной ларь, круг­ лый стол на гнутых толстых ножках походил на зверя, изготовившегося к прыжку. Шифоньер же был настолько неуклюжий и громоздкий, что его не могли затащить в избу: пришлось вышибать начисто дверные ко­ сяки. Ничего! — бодрилась Клава.— Зато прочное-то все какое — внукам и правнукам хватит. — Откель им, внукам-то быть, коли детей не народила? — грустно спрашивала у дочери старуха. За этим дело не станет, дай-ка вот прибарахлиться маленько да пожить культурно, как люди живут. Гляди! — Клава заскочила на круглый стол, стала топать ногами, плясать и прыгать.— Гляди! И не качнется! Да тут трактором заезжай — выдержит! « Старую мебель хозяева выбрасывать пожалели, и в избе стало тесно невпродых. Не пройдешь по комнате, чтобы не стукнуться обо что-нибудь лбом, не ушибить коленку или плечо. И больше всех доста­ валось тучноватой Непоседливой Клаве. Она ойкала, грубо ругалась, кричала на Виктора, срывая зло: — Козлиная мордочка! Готовую, добытую мебель расставить путем не можешь! Мужик тоже мне называется!.. Иногда Клава напоминает мне нашу деревенскую кошку Мурку. ■Начнет бабушка Федора пряжу мотать -—Мурка тут как тут. Клу­ бок лапами гоняет, подкидывает, кувыркается и крутится до тех пор, пока в нитки вся не запутается. Когда ничего подходящего для Игры нет, Мурка начинает погоню за собственным хвостом. Хвост у нее на диво длинный и пушистый, вот она и скачет за ним, и кружится на одном месте. Может часами кружиться, до изнеможения. Тогда грохнется на пол и лапы вытянет. Так вот и Клава: все бегом и все по одному кругу. Не успела но­ вой мебели нарадоваться а уж другое у нее на уме: — Виктор! Козлиная твоя... Видел у Кошкалдиных аккордеон ка­ кой? Германский, трофейный! Ох, и вещица! Весь посеребренный да по­ золоченный — прямо, как жар-птица горит! Купим себе такой? — Сдурела баба! — испуганно бормочет Виктор.—На кой он сдал­ ся нам? Кто на ем играть будет? — Ты! — Клава, руки в боки, начинает наступать на мужа.—Ты будешь играть, а я плясать научусь. В гости кто придет— ан своя му­ зыка. Как у порядочных людей... — Ты чаво это опять надумала? — тоже с испугом спрашивает старуха.— Какой еще кардион? Мужичонка балалайку в руках отродясь не держал, а она... — Ничего ты не понимаешь в культуре, мама! — резко обрывает Клава.—Человек без музыки — как птица без крыльев! — Это Кошкалдиниха так говорит? Эх, не я на месте Вихтора! Взяла бы потолще веревку, замотала бы на голове юбку, да так бы... штоб не тока под музыку плясать, а и сесть не смогла. Я чуть не прыснул в кулак, когда представил маленького тщедуш­ ного Виктора, стегающего веревкой свою могучую жену. Однако зря я так думал. Не знал тогда, что внешность часто бы­ вает обманчивой. И вскоре убедился: не такой уж он ягненок и за­ мухрышка, этот Виктор. У КЛавы имелась слабость: шибко любила принимать гостей и сама по гостям шастать. Хлебом не корми! Одни сборы чего стоили — целое событие. — Виктор! — суматошно кричала она, начиная собираться с ут­ ра, если .это был выходной день.— Виктор, козлиная мордочка, подъ сюдаі 105