Сибирские огни, 1982, № 12

чику. Но Клава не всегда с ним так жестока. Бывает, и приласкает при всех, даже сапоги стянуть поможет или голову, как малому ребенку, по­ желает собственноручно ему вымыть. А то даже прикинется, что она — покорная жена: в подчинении у мужа ходит. Особенно любит это делать при посторонних. Как-то вечером зашла соседка Кошкалдина—облада­ тельница драгоценного трофейного гарнитура. Зашла, чтобы заказать через Виктора в мастерскую модные в то время бурки из белого войлока для своего мужа, который был каким-то районным начальником. — У Аркаши этих бурок... не перечесть,—жеманно заводя глаза, го­ ворила соседка.— Кажин год новые справляем. А как же иначе? Аркаша у всего народа с ног до головы на виду. —- Да уж это так,—'угодливо поддакивала именитой соседке Кла­ ва,—уж они, мужики, одеться-обуться любят... Виктор! А не заказать ли тебе такие же бурки? Польщенный вниманием Виктор промямлил что-то в ответ. — Что, не нравятся? — вскинулась Клава.—Холодно, говоришь, в них зимою? Так можно собачьим мехом изнутри подбить. А? —И пожа­ ловалась соседке:— Прямо, как за детями малыми приходится ухажи­ вать за имя, за этими мужиками. Ни в чем-то они ничегошеньки не смы­ слят... Говоря все это, Клава проворно накрывала на стол. Откуда-то вы­ порхнув, легла на него накрахмаленная скатерка, а на ней, как на ска­ терти-самобранке, стали возникать невиданные мною доселе предметы: крохотные, с наперсток, рюмочки, какие-то чашечки, вазочки, кувшинчи­ ки, о назначении которых догадаться было нелегко. Особенно понравился мне графинчик с длинным горлышком в виде красиво изогнутой лебеди­ ной шеи с горбоносой головой и шороко раскрытым клювом. Как пос­ ле выяснилось, в таком графинчике подавали водку. — Уж не-обессудьте за бедность нашу,— устилалась перед соседкой Клава.— Уж чем богаты,, тем и рады... Садитесь перекусить, Аглаида Селиверстовна. — Да что уж так прибедняетесь? —всплескивала руками соседка:— Вон и фарфор у вас, и хрустальчик — все по-культурному. — Да где уж нам до порядочных,— рдела помидорными щеками хозяйка.— Вот у вас, Аглаида Селиверстовна, это посуда! Прямо поет, на каждый звук отзывается! И то сказать: Аркадий-то Иваныч ваш и по Омскам, и по Томскам ездют, а тутока одна барахолка, а тамока втри­ дорога дерут. При наших-то заработках за такую вот рюмочку неделю вкалывать надо, в еде себе отказывать... И верно: с едой на столе было не густо, зато и нужная, и ненужная посуда выставлена напоказ вся. Ужинали шумно. Гостья жеманилась, отнекивалась от водки, потом все-таки брала рюмочку-наперсток и, оттопырив мизинец, выпивала. И тихонько хрюкала при этом, и тянула ломоть к носу, чтобы занюхать, но вовремя спохватывалась и кашляла в костлявый кулачок. Мне каза­ лось, что Клава и соседка Кошкалдина играют друг перед другом в дру­ гих, непохожих на себя людей, й было гіепонятно, зачем они это делают и кому это нужно. — А у вас, Клавдия Спиридоновна, муж золото! — томно закаты­ вая глаза, говорила гостья.—Прямо прелесть! Он что, совсем не пьет? Какая вы счастливая! — Его под ружьем не заставишь выпить,—млела от удовольствия Клава.— В гости куда пойдем — невдобно даже. Все мужики как му­ жики, а мой не курит, не пьет, от него не мужийом, а парным молоком пахнет... Я ему: «Виктор, не позорь меня, выпей хоть для приличия. А то невдобно...» Виктор потянулся к графинчику с водкой, цепко ухватил его за лебединую шею. Придвинул к себе граненый стакан. Лебедь, захлебы­ ваясь, торопливо забулькал клювом, наполняя посудину. Клава аж за­ тряслась вся, метнув злобный взгляд на мужа: — Ах, ты козлиная мор...—она осеклась, но не смутилась, заго- 104