Сибирские огни, 1982, № 11

Шли дни, и к концу отпуска Климов открыл у себя новое свойство — терпимость. Он не пытался пересперйТь Люсю, не }калоаался ей ни на что, потому что твердо знал — сочувствия ему «е дождаться. Он молча выслушивал ее жалобы, принимал на себя ее боль, одиночество, тоску, и силы его увеличились настолько, что он противостоял всему этому без обычной ранее хандры и растерянности. Маленькая комнатка наполнялась ее вещами. Люся по-своему переставила ме­ бель, наклеила на стенах яркие картинки из журналов, на которых ослепительные акт­ рисы и задумчивые актеры смотрели куда-то мимо и Климова не замечали. Она прихо­ дила с работы, неизменно уставшая и раздраженная, но Климов успевал за день сходить в магазин, приготовить ужин, убраться в комнате, и Люся быстро оттаивала, ласково обнимала его и говорила, что именно, о такой жизни она и мечтала. Сам Климов не мечтал о такой жизни, но странное дело — именно сейчас, когда он, как раб, исполнял чужие желания и не противился произволу, именно в эти дни он ощу­ тил себя более свободным, чем когда-либо. Раньше властная и скупая на слова жена снисходила до его слабости, и он, как капризный ребенок, знал, что его пожалеют, вы­ слушают, погладят по голове и поцелуют в щеку. Он знал, что жена была убеждена вето никчемности и никогда не заставляла делать то, что он не умеет или просто не хочет. Она все делала оама и до поры до времени терпеливо несла это бремя. Климов был уверен в своей слабости, в своей почти вседозволенности, и леность души порождала чувство зависимости, не казавшееся ему постыдным. Теперь все было наоборот. Он, сильный мужчина, снисходительный и справедли­ вый, сам гладил по голове обиженную судьбой женщину, жалел ее искренне, и служе­ ние это приносило ему внутреннюю свободу, какой он не знал никогда. В часы одиночества он раздумывал о том, что свободными не рождаются, свободу приходцтея медленно и трудно завоевывать, и на пути к ней так много соблазнов и ло­ вушек, что очень легко завязнуть в ленивой покорности своему внутреннему рабству. Внешнее противоставлялось внутреннему и вместе с тем — сливалось с ним нераз­ дельно. Внешние атрибуты свободы порабощали душу, а внутренняя раскрепощенность достигалась лишь после подчинения другому человеку. Он не забывал о жене и тосковал о детях, но уже не так, как раньше, не унижен­ но и плаксиво, не как несправедливо обиженный и обездоленный, а как равный о рав­ ных, понесший наказание и честно искупивший свою былую вину. Он вышел на работу и занял свое место. Женщины переглядывались, мужчины понимающе улыбались, а начальник поздравил с выходом, пожал руку и сказал, что от­ пуск пошел Климову на пользу, теперь его не узнать — отдохнул, окреп и даже возму­ жал. Правда, говоря это, начальник не выдержал и подмигнул, но Климов не обиделся. Его узнали, сочли своим — и это было главным. Подсел Терентьев и начал разговор о том, что неплохо бы по этому поводу устроить маленький загул, тем более что Климов задолжал за одну услугу. И вообще — Люся баба клевая, она уже всем уши прожуж­ жала о том, как много она сделала, чтобы он забыл о своем горе, как он благодарен ей, как любит ее, и так далее, в том же духе. Климов поправил и без того безукоризненно повязанный галстук и спокойно от­ ветил, что все это вздор, но он никого разубеждать не собирается, а должником Те­ рентьева себя не считает. Тереньтев хохотнул, похлопал Климова по плечу и сказал, что он безусловно прав, Люся — уже пройденный этап, и если Климов не против, то он по­ знакомит его с такой женщиной, с такой... Климов поблагодарил и добавил, что сыт пирогами, теперь он стал другим и в ничьих услугах не нуждается. Терентьев не оби­ делся, а только засмеялся еще громче и совсем уж фамильярно потрепал Климова по затылку. — Молодчага, старик,—сказал он.— Таких мужиков я люблю. Вот ты пошли ме­ ня куда подальше, и я тебя сразу зауважаю. Я ведь человек наглый, меня так просто с копыт не собьешь. Климов подумал немного и, отчетливо выговаривая слова, послал Терентьева ку­ да следует. Тот захохотал на всю комнату и пошел по отделам рассказывать о том, что Климову отпуск пришелся по вкусу и если с ним теперь столкнуться на улице, то сразу и не узнаешь. В обеденный перерыв зашла Люся и, не обращая внимания на взгляды, деловито подхватила Климова под руку и повела в столовую. — На нас люди смотрят,— сказал Климов. — Пусть. Надоест смотреть и перестанут. — Ты почему распускаешь слухи о нас с тобой? 0 5