Сибирские огни, 1982, № 11

дня морщинки под глазами. Все было его, прежнее, но одновременно — чье-то еще, чу­ жое. — Не нравится? — спросил сосед. Климов не ответил. — Метаморфируешь,— удовлетворенно сказал сосед.—Хотел изменить внеш­ ность — изменяй. Дело нехитрое. Изменщик! И засмеялся своей шутке. — Почему ты не любишь меня? — не выдержал Климов.— Что я тебе сделал? — В том-то и дело, что ничего,—сказал сосед.— Ты умеешь только страдать и мучить других, а сделать что-нибудь неспособен. — Ты обидел меня,— вдруг отозвалась Люся из-под одеяла.— Ты равнодушен к моему горю. — Я знаю,— вздохнул Климов.—Но ничего не могу с собой поделать. Помоги мне. — Ну уж нет,— сказал сосед, звякая ложечкой в стакане.— Я тебя топить буду. — Как? — спросила Люся. — Страшно мне,— сказал Климов. — Врешь,— уверенно сказал сосед.— Врешь и не краснеешь. Люся выглянула из-под одеяла, повертела головой по сторонам, остановила взгляд на Климове. — Ложись,— пробормотала она.— У тебя лицо бледное. — Неправда,— ответил Климов сразу обоим.— Ты ошибаешься. Сосед не ответил, потом проговорил нараспев длинную фразу на незнакомом язы­ ке и весело рассмеялся. — Господи,— сказала Люся,— ну и акустика в этом доме. Нас тоже слышно? — Слышно,— сказал Климов и погасил свет. Он нашел эти фотографии. Четыре лица. Мужчина и женщина, мальчик и девочка. Красивая женщина, блеклый пухлогубый мужчина и дети, похожие на мать. Климова неприятно удивило свое собственное лицо. В зеркале ему оно казалось более красивым и значительным. По крайней мере, в последние дни. Он сел перед зеркалом и стал срав­ нивать свое отражение и фотографии, сделанные год назад. Люси дома не было, стес­ няться было некого и он морщил лоб, вытягивал губы трубочкой, оттопыривал уши пальцем, растягивал в стороны уголки глаз. Его не покидало ощущение, что зеркало отражает чужое лицо. И то, и другое было неприятно. Тонкая пленка серебра отражала удлиненное мужское лицо с твердым подбородком, большим лбом и пристальным взгля­ дом серых глаз. Черные крупинки серебра на фотографии — округлое курносое лицо с большими ушами, маленькими сонными глазами. Между этими людьми было несомнен­ ное сходство, какое бывает у братьев, но все же — это были совершенно разные люди. — Это твоя работа? — спросил Климов, уверенный, что его услышат. Наверху промолчали. — Эй ты, задрипанный бог! — сказал Климов.— Это и есть твоя метаморфоза? Для ! чего она мне? Наверху забулькало, словно переливали воду из бутылки в стакан. — Помалкиваешь? — угрожающе спросил Климов.— Воды в рот набрал? Я не погляжу, что ты бог, я тебя сам, как черепаху, разделаю. — Обнаглел,— удовлетворенно сказал сосед.— Богоборцем стал. Ишь ты! — И ты меня еще топить собрался? Меня, Климова? — Тебя,— радостно подтвердил сосед.— Клизму топить буду. Бульканье нарастало, и вдруг Климов увидел, как стык потолка и стены темнеет, набухает водой, и вот узкая струйка воды потекла вниз и застучала по подоконнику. — Эй! — испугался Климов.— Ты с ума спятил? Закрой воду! — Потоп,— сказал сосед.— У меня батарея течет. Самому хлопотно. — А мне какое дело! — возмутился Климов, подставляя ведро.— Вызывай слесаря. — А он не может! — обрадовался сосед.—У него голова болит. — Тогда я сам поднимусь к тебе. — Хляби у меня разверзлись,— торжественно произнес сосед.— Без акваланга не попадешь, салага. — Хоть бы сам потонул,— в сердцах сказал Климов, вытирая лужу.— Бог назы­ вается. Ни пользы от него, ни сострадания, одни неприятности и оскорбления. — Я бы рад потонуть,— приглушенно сказал сосед,—да не умею. Я же бессмерт- 91