Сибирские огни, 1982, № 11

Олег Корабельников НАДОЛГО, МОЖЕТ, НАВСЕГДА Рассказ Страшно м не: изм ениш ь облик ты. А. Б л о к В четверг, в двадцать часов московского времени Климова разлюбила жена, В его родном городе была полночь и в последнюю минуту четверга, на перепаде в пятницу, он не выдержал и заплакал. Спина его вздрагивала, он вытирал слезы рукавом и старался дышать глубже, что­ бы успокоить прерывистое дыхание. Жизнь разрушалась на глазах, деформировалась, растрескивалась, ломалась на куски, и то будущее, которое Климов придумал для себя на ближайшие годы, уничтожалось и превращалось, в ничто. Дети спали, а они сидели на кухне, все еще муж и жена, прожившие не так уж и мало вместе. Она пила чай большими звучными глотками и на слезы Климова не реа­ гировала. Тогда он спросил, почему она так сделала и считает ли она справедливым такое решение, ведь уже многое позади и начинать все сначала будет очень трудно. Она улыбнулась, и долила себе чаю, и зачерпнула ложечкой'сахар, и спокойно посоветовала ему хоть раз в жизни быть мужчиной. Она все обдумала, все решила, разведутся они быстро, без скандала и унизительной дележки, разменяют квартиру и будут жить сами по себе. Она устала заботиться о нем, беспомощном и слабом, ей невмоготу нести это бремя, когда и дом, и дети висят на ней одной, а он, так называемый глава семьи, де­ лать ничего не умеет, и если бы не она, то он давно бы погиб. Она говорила, а, он слушал, все слова были знакомые, и смысл их ясен давным- давно, и он внутренне соглашался с ней, как все эти годы, но легче от этого не ста­ новилось — со всей беспощадностью он осознал, что это не простая ссора, а конец всего прошлого, а значит, и будущего. Когда она кончила говорить, Климов встал на колени и попытался уткнуться ли­ цом .в юбку; она оттолкнула, и он чуть не упал. Тогда он рванул ворот рубашки и не­ сильно ударился головой о пол. Она спокойно заметила, что пуговицы придется приши­ вать самому, и не стоит будить соседей громким стуком. Он снова заплакал, но слез не было. Оставалась боль и чувство потери, которое горче любой боли. Он спросил у нее, не полюбила ли она другого. Она ответила, что нет, и вообще, в этом совершенно не нуждается. Он не поверил ей, тогда она сказала, что да, она по­ любила, полюбила себя, ей стало жаль свою увядающую напрасно жизнь, и она твердо решила избавиться от груза, тянущего ее на дно. Он спросил о детях, и она ответила, что дети останутся с ней, ведь он не сможет ни прокормить, ни воспитать их. Он знал, что все споры с ней бесполезны, она намного 78