Сибирские огни, 1982, № 11

жизнь состоит не из одной только работы. Есть еще питание, досуг, личная жизнь, сон. Со сном у Василия Пантелеевича все было в порядке, спать он мог в любое время суток (так же, как и не спать, когда за баранкой), засыпал быстро, просыпался мгно­ венно, как собака. Питался вместе с остальными трудящимися в рабочих столовых и котлопунктах, где готовят по-деревенски жирно и обильно. К врачам не ходил и мел­ кие хвори лечил домашними средствами, потому что за здоровьем здесь следили стро­ го и чуть что — подводили под увольнение. Досуг проводил тоже как все — посещал кинотеатр, лекции, ходил на политучебу, играл в домино и «шестьдесят шесть», иногда выпивал в компании. Койка и тумбочка в общежитии, в комнате на шестерых,— вот его дом. Бывало гораздо хуже, а здесь паровое отопление, электричество, сушилка. Все было у Василия Пантелеевича, не было только личной жизни. Да и какая может быть личная жизнь у зрелого или даже пожилого человека, который за два десятка лёт привык к жене, как к своей воистину половине, другими женщинами по­ просту брезговал, никогда надолго не разлучался с семьей, а тут уж скоро год... Началось все с того, что Василий Пантелеевич стал ощущать в своей не очень спокойной, но все ж размеренной, устоявшейся жизни, которая не так давно представ­ лялась ему достаточно серьезной и заслуживающей уважения, некую пустоту. Испод­ воль, неизвестно откуда, пришли к нему вялость, апатия, мелкая раздражительность — будто витаминов недоставало изнуренному за зиму организму; сибирякам верной это состояние очень даже знакомо, а Василий Пантелеевич и был сибиряком, новосибирцем. Не радовали, его больше ни работа на новом своем «Икарусе», ни добротный шлакобетонный дом, ради успешного строительства которого Василий Пантелеевич на целых полтора года ушел с рейсобого автобуса на самосвал, ни тещины картовные шаньги, ни мичуринский участок на пять соток, где разрослась и уже плодоносила соб­ ственноручно им самим посаженная черная смородина и малина. Все опостылело, было не так, и Василий Пантелеевич изводил окружающих своей воркотней. Он и сам еще не знал, что ему надо. — Да тьфу на тебя, опостылел хуже свекра! — выкрикнула однажды Мария Ва­ сильевна, супруга, хоть со свекром никогда не жила,— Чего тебе от нас надо, чего ты добиваешься, скажи на милость? То тебе не так, другое не эдак. С тобой до старости и вовсе поседеешь! Уехал бы куда-нибудь, что ли, передышку бы нам сделал!.. Выкрикнула сварливой бабьей скороговоркой и осеклась, увидев, как меняется в лице Василий Пантелеевич. Но слово не воробей. . , Ночью Василий Пантелеевич лежал без сна в своей комнате-боковушке, где суп­ руга стелила ему в тех редких случаях, когда он возвращался под хмельком с какого- нибудь «мероприятия» (Мария Васильевна терпеть не могла запаха алкоголя), и куда он в последнее время совсем перебрался. Он то смеживал веки, то глядел пустым взгля­ дом в ночной полумрак и мысленно повторял одну и ту же неопределенную угрозу: «Я тебя проучу, я тебе устрою... Надоел, значит, опостылел... Ладно, ты меня еще вспомнишь, еще поплачешься...» Он накручивал, распалял себя, не зная пока, какое при­ мет решение, но понимая, что решение принимать придется, зашел в тупик. Нельзя так дальше, надо что-то менять в жизни, сам извелся и других извел. Тогда-то ночью и пришла к нему мысль об отъезде, и в последующие дни он ук­ репился в ней. Последнее время он все чаще слышал или читал слова «сибирская нефть», названия Нижневартовск, Самотлор запали в память и при каждом упомина­ нии вызывали неясное беспокойство. Мария Васильевна, когда он сообщил ей свое решение, руками всплеснула: Млад­ шей дочери в школу идти, хозяйство, грядки, и мама прибаливает, а кто будет копать и вывозить картошку? А у нас на фабрике каждую осень в совхоз на две недели от­ правляют, забыл? А кто крышу будет перекрывать, который год собираемся, а когда... Василий Пантелеевич оборвал ее, сказав, что есть вещи поважнее крыши, а кар­ тошкой все равно на три года не запасешься. —.Как это на три? — переспросила Мария Васильевна. Она-то думала, что речь идет о трех-четырех месяцах.— Как на три? Это как же вас понимать прикажете, Ва­ силий Пантелеевич? Уезжать куда-то надумали, дом, семью бросаете. Что ж это • та­ кое? Развод мне даете или как? — Там видно будет,— ответил он и очень потом гордился небрежным тоном, ка­ ким это было произнесено. В своем автохозяйстве он сказал полушутя-полусерьезно: — К нефтяникам поеду, баланс подводить. Поддержать равновесие в нашей эко- 56