Сибирские огни, 1982, № 11

там даже медпункта нет. Заболеет — врача санрейсом вызывать, а кто вертолет опла. чивать будет, двести сорок рублей летный час? В общем, давайте, пока с большой земли не съехали, садитесь на теплоход и домой. Как это у вас поется: «А мы уязжаем до дому до хаты...» После этих слов начальник голосом поставил точку и шевелением кисти указал на дверь. Однако Фаина, сумев сбалансировать на грани светского разговора и не пасть в бездонную трясину бабского упрямства и плаксивости, деликатно и даже ко­ кетливо возразила: . — Нет, а мы, знаете, иначе решили. Мы — как иголка с ниткой: куда муж, ту­ да и жена. А ребятенка нам тоже некуда девать, так что уж принимайте нас втроем. Как-нибудь перебедуем. Столько ехали и теперь возвращаться — это тоже как-то не­ серьезно. Вы уж пожалуйста. — Какая решительная, скажи на милость. Чисто по-женски: сначала сделать, па­ том подумать. Вы о чем думали, когда сюда ехали? — Ни о чем плохом, только о хорошем. — Думала, да не с того конца. Давайте-ка я вам еще разочек объясню в попу­ лярной форме. Вот его, мужа вашего,'ну то есть его должность, мы заложили в проект работ, включили в смету затраты, продукты заказали, спецодежду, учли транспортные расходы и все такое прочее, А вас, извините, не учли. Магазина там пока нет, чтоб пошел да купил, стало быть, и делать там вам нечего. Допустим, работает на Сось- винском сто человек, значит, на сто человек я и завез продуктов. Зачем мне ижди­ венцы? А мы не собираемся иждивенцами быть, найдем себе заделйе, будьте уверены. И в тягость никому не будем, я вам точно говорю. Ну вот, я ей про Фому, а она мне про Ерему, Да не нужны на участке лишние рты, как вы этого не поймете! Чтобы около ста человек да еще полтора не прокормилось? Быть такого не мо­ жет. Да они рады будут, когда мы там со Славкой объявимся... — Это почему же? / — Потому что он ребенок, а я женщина. При этих словах она как-то по-особенному взглянула на начальника, как на Валентина сроду не смотрела, и начальник, ухмыльнувшись в бороду и покрутив голо­ вой, ничего больше не стал говорить, взял у Валентина бумагу и приписал к своей ре­ золюции: «С женой и ребенком». И сказал, с удовольствием глядя на Фаину: Значит, с милым и в шалаше рай? Ну, в добрый час. Пройдут месяцы и годы их жизни на Севере, и Фаина родит своему мужу в охотку еще двух сыновей, одного за другим, и Валентин станет известным буровым*мастером, орденоносцем, депутатом и делегатом, а начальник той первой их приобской конторы бу­ рения надорвет сердце на пути к Большой нефти, и прах его будет тихо покоиться под гранитной стелой на томском кладбище, и Фаина никогда больше не даст Валентину повода для серьезной ревности. Но те короткие переглядки в кабинете и весь игривый их разговор... Впрочем, упрись тогда начальник или окажись чары Фаины холостым вы­ стрелом — вся их жизнь могла бы потечь по другому руслу... Спустя несколько часов, Валентин вытаскивал из дюралевого чрева Ми-4 ба­ гаж и втягивал голову в плечи, когда над ним с шелестом проносились обвисшие ло­ пасти винта. Фаина и Славка стояли на краю вертолетной площадки в четыре наката бревен, озирались по сторонам. Площадка находилась на возвышении, и первое, что бросалось в глаза, — широкое небо от горизонта до горизонта, а потом уж, при более внимательном осмотре, вырисовывались поднебесные дали. С полуденной стороны взгляду представала унылая болотистая равнина— рям с редкими тонкоствольными деревцами, медленно погибающими от избытка влаги, и пышным торфяником, порос­ шим ягодным кустарником (осенью, пообвыкнув, Фаина будет ведрами собирать здесь богом данный «сибирский лимон» — клюкву — и варить из нее кисель и морс для об­ щего котла). К северу рям постепенно сменялся слабохолмистой равниной с отдельно стоящими старыми березами, вокруг которых гибкая молодая поросль играла в под­ давки с ветром. К востоку расширяющимся клином уходил к горизонту массив сизо­ вато-зеленого хвойного леса, где вперемешку росли пихта, лиственница и прямостволь­ ный сибирский кедр (осенью Славка, единственный в поселке мальчишка, будет пол­ ными авоськами приносить домой шишку-падалицу, пальцы у него сделаются черными от смолы, а кончик языка будет болеть от острой в изломе скорлупы орешков). 50